О величии Крестного подвига Господа нашего Иисуса Христа

(Евангелие от Иоанна, 60 зачало, глава XIX, стихи 6-11, 13-20, 25-28, 30-35)

В сегодняшнем евангельском чтении повествовалось о Крестных страданиях Спасителя. Мы привыкли, как я уже говорил, почитать Крест Христов, поклоняться ему, накладывать на себя крестное знамение. С одной стороны это и хорошо, с другой – привычка приносит в наше сердце безразличие, теплохладность. Мы забываем о том, какой ценой, как выражается апостол Павел, мы куплены (1 Кор. 6, 20; 7, 23). Для того чтобы это понять, необходимо разобраться в том, что же произошло на Кресте. Некоторые люди легкомысленно утверждают, что Господу нашему Иисусу Христу было легко вытерпеть распятие, потому что Он был Бог. При этом они не понимают того, что не исповедуют Православие, а впадают в некую ересь. Однако подобные безосновательные высказывания приходится слышать довольно часто. Иногда мы и стесняемся это произнести вслух, но в душе думаем именно так. Это утверждение напоминает монофизитскую ересь, последователи которой учили, что во Христе человеческая природа так соединилась, слилась с Божественной, что приобрела новые свойства, перестала быть собственно человеческим естеством. Был еще еретик Апполинарий, который учил, что человеческое естество Господа сошло с неба. Еретики докеты утверждали, что воплощение Спасителя было призрачным и Его человеческая плоть – ненастоящей. Разнообразные мнения еретиков разных времен так или иначе умаляют страдания Христовы. Получается, будто бы Спаситель не страдал так, как страдают собственно люди. Но это неверно. Если бы Господь не претерпел в самой полной мере все страдания и скорби, какие только может вынести человек, наше искупление не совершилось бы. Конечно, Господь Иисус Христос – Сын Божий, но Он и Сын Человеческий. Как Божеское, так и человеческое естество в Нем имеют свойственные им волю и действие. Его человеческое естество противилось смерти: всем людям свойственно ненавидеть смерть и противиться ей. Господь Иисус Христос, человеческий ум Которого был непостижимым образом соединен с Божеством, как Бог, обладал всеведением и знал до последней йоты все, что Его ждет. Как человек, Он страшился Своей участи тем сильнее, чем более она приближалась. Его человеческое естество – дух, душа и тело – свободно действовало и испытывало все, что свойственно людям. Приблизилось время страданий. Спаситель, зная, что Иуда пошел за воинами и народом, чтобы те схватили Господа, уединился в Гефсиманском саду. Он до того скорбел и томился душевно, что даже просил трех Своих ближайших учеников помолиться, побыть вместе с Ним и таким образом укрепить Его. Он так и говорил: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мф. 26, 38; Мк. 14, 34). Но апостолы были немощные люди, подобные нам. Отчасти от скорби, отчасти от недопонимания того, что должно произойти, они заснули. В самую тяжелую минуту Спаситель остался без человеческой поддержки, в которой мы все нуждаемся, когда нам тяжело. Это еще одна страшная скорбь. Те, кто испытывал какие-либо страдания, понимают, насколько мы все нуждаемся друг в друге – иногда человеку нужно, чтобы с ним просто хотя бы посидели рядом, выслушали его.

Господь Иисус Христос испытывал страшное борение. Он трижды молился. Это значит, что борьба после первого моления не прекратилась. Хотя Его Божественная воля всегда стремилась к спасению людей, но Его человеческая воля не то чтобы колебалась, но смущалась тем невыносимым будущим, которое Спаситель, будучи всеведущим Богом, лицезрел как настоящее. Он видел все до мельчайших подробностей, и, конечно же, это знание приводило Его в глубочайшее смятение. Он трижды молился и, как мы знаем, просил, чтобы эта чаша Его миновала, потому что Богу все возможно. Спаситель знал, что чаша Его не минует, однако Его томление было таково, что Он не мог удержаться от этих слов. Но, смирив Себя, Господь наконец сказал: «Если не может эта чаша мимоити от Мене, да будет воля Твоя» (см. Мф. 26, 42), воля Бога Отца, единая с Его волей как Сына Божия, но отличающаяся от Его человеческой воли.

В это время пришел Иуда с предательским поцелуем. И хотя Господь обладал всемогущей Божественной силой и от одних Его слов «Это Я» (Ин. 18, 6) все воины и Иуда отступили назад и упали на землю, но Он отдал Себя добровольно в руки предателей и богоубийц, чтобы искупить весь человеческий род, в том числе и Своих убийц и богоотступников, если бы они захотели покаяться. Однако это было лишь началом Его страданий.

В Гефсиманском саду Господь молился до кровавого пота. Сколь страшное напряжение было в Его молитве! Представьте себе, человек так напрягает свои душевные силы и нервы, что лопаются мельчайшие сосуды и через поры в коже вместе с потом выступает кровь. Как же можно говорить, что Господу было легко? Но еще раз повторю, это только начало.

Люди, которые не испытали настоящих скорбей, не знают, что человек в самый последний момент может испугаться страданий и вообще отступиться от того дела, на которое решился, может переменить свое решение. Они не понимают, что человек – существо очень непостоянное в волевом и нравственном отношении. Как мне кажется, именно такие люди недооценивают дальнейших страданий Спасителя. Один знаменитый богослов нашего времени, имя которого я не хочу называть, говорил, что наше Искупление произошло в Гефсиманском саду, а последовавшие страдания на Кресте уже не так важны. (Другие богословы, конечно, посчитали его мнение ошибочным и опровергли его.) Не приводя никаких богословских доводов, скажу, что подобное заблуждение, как мне кажется, могло происходить от недопонимания того, что человек может в самый последний момент вдруг переменить свое решение. С нами так часто и бывает, мы это знаем по себе. Мы уже готовы, уже приступили к делу и вдруг ускользаем от него, потому что испугались. Пока человек не завершил дело, всегда можно сомневаться, закончит ли он его. Те, кто имеют некоторый жизненный опыт, это знают.

Итак, Господь Иисус Христос предал Себя в руки богоубийц, не понимавших или не желавших понимать, что они делают. После ареста Он был заключен в смрадном тесном подземелье. (Те, кто бывал в Иерусалиме, могли видеть это место. Там просто страшно находиться, потому что нет никакого притока воздуха, никакого естественного света. Подземелье высечено в скале, и в нем – отдельные маленькие камеры, очень тесные, в которых сидели узники, закованные в каменные колодки.) Здесь Спаситель пробыл долгое время. Конечно, как к человеку уже обреченному на смерть, к Нему относились совершенно пренебрежительно. С того момента, как Его вели из Гефсиманского сада к дому Каиафы, Он не имел возможности выпить хоть каплю воды. В Иерусалимской Церкви существует предание, что когда Господа вели через Кедронский поток по небольшому мостику, воины, издеваясь, столкнули Его в этот большой и широкий ручей. Упав в воду, Спаситель напился в последний раз, и так сбылось пророчество, переданное псалмопевцем: «От потока на пути пиет» (Пс. 109, 7).

Сначала Спасителя привели в дом Каиафы. Когда некий раб, человекоугодник, желавший угодить своему господину, ударил Христа по лицу, Господь ответил ему: «Если Я сказал что-либо злое, засвидетельствуй о зле, а если нет, то за что Меня бьешь?» (см. Ин. 18, 23). Мы видим, что человеческие чувства, обида и скорбь от несправедливого унижения, опять проявляются в Нем. Как можно после этого говорить, что самое главное произошло только в Гефсиманском саду?

Спасителя оплевали, накрыли Его лицо одеждой, били по лицу и говорили, кощунствуя: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26, 68). Мы недопонимаем, с какой высоты сошел Спаситель, чтобы вытерпеть все это. Безмерная высота Божества – и унижение, которое едва ли кто-нибудь из людей сможет выдержать. Господь исчерпал всю бездну унижения.

Затем Христа предали Пилату, и простой римский чиновник обращался с Царем Вселенной как с человеком, пусть и невиновным, но ничтожным. Видимо, Пилат очень дорожил своей должностью и боялся, как бы его не обвинили в чем-нибудь, пусть и несправедливо, перед императором. Поэтому иудеи подстроили убийство Спасителя очень хитро, сказав Пилату: «Если ты не распнешь Его, то ты не друг кесарю» (см. Ин. 19, 12). Он же, в чрезвычайной степени дорожа своим местом, из-за этой пустой фразы предал невинного человека на смерть, пусть даже в его глазах этот человек был ничтожным. А перед этим он подверг Того, Кто был Царем мира, еще одному страшному унижению. В отличие от тех ничтожных выскочек, которые на суде окружали Спасителя и которые желали сохранить свою жалкую власть, Спаситель был истинным Царем, происходил из дома царя Давида и достоин был и на земле занять царский престол. Он был благородным человеком в буквальном смысле слова. Воины Пилата, издеваясь, одели Его в багряницу, одежду римских императоров (по законам Римской империи, только император мог носить багряную одежду). Вместо настоящего царского венца надели венец терновый (а терн, растущий в Палестине, имеет шипы огромной длины, твердые и острые, как гвозди). Эта шапка, надетая на голову Спасителя – именно шапка, а не обруч, как иногда на иконах неправильно изображают терновый венец, – вонзилась в Его кожу. Его били палкой, перебив Ему нос, как свидетельствует об этом Туринская плащаница, в которую было обернуто тело Спасителя и которая сохранила следы Его страданий. Сбылось пророчество великого древнего пророка Исаии: «Мы видели Его, и Он не имел ни вида, ни доброты, умаленный паче всех сынов человеческих» (см. Ис. 53, 2). Но и это еще не было дном чаши страданий, о которой молился Спаситель, прося, чтобы, если возможно, она его миновала.

Спасителя повели на Голгофу, уже очень обессилевшего от всех мучений и унижений, от напряженной, до кровавого пота молитвы, от жажды, от пребывания в темнице, где он был закован в каменные колодки. (Колодки эти сохранились, они находятся в храме Гроба Господня.) А унизительное предстояние перед Иродом, потом перед Пилатом? Это вождение по городу в разных направлениях? Господь уже не мог Сам нести Крест, и воины принудили к этому первого встречного человека. Может быть, этот человек, Симон Киринеянин, проявил некоторое сочувствие, и за это сострадание на него возложили Крест: ты сочувствуешь, вот и неси.

По преданию Иерусалимской Церкви, Христа вели на Голгофу через Судные Врата. Если кто-нибудь из взрослых мужчин (по иудейскому закону совершеннолетними считались достигшие тридцати лет) говорил здесь, что имеет доказательства невиновности осужденного человека, то дело, выражаясь юридическим языком, направлялось на доследование и казнь отлагалась. Но так получилось, что все ученики Господа от страха спрятались. В долине Иосафатовой известно место на знаменитом древнем кладбище, где они скрывались в пустой гробнице. С Господом были только женщины, которые, по иудейскому закону, не обладали правом голоса, и юноша Иоанн Богослов, еще не имевший никаких гражданских прав. Никто не мог ничего сказать в защиту Спасителя. Господь переступил порог Судных Врат, и возврата уже не было. Конечно же, как Бог, Он знал все, повторюсь, до мельчайших подробностей, но, думаю, как человек, Он надеялся и не мог не надеяться на избавление от казни даже тогда, когда уже и надежды никакой не было. Ведь и с нами так тоже бывает, мы, люди, все одинаковые. Да, Спаситель был безгрешен, но в этих чувствах и нет греха, таково человеческое естество.

При распятии Господа вновь уничижили и оскорбили. Представьте себе: Господь Иисус Христос в глазах всех людей в то время был самым известным Человеком во всей Палестине. Даже иностранцы о Нем слышали и приезжали на Него посмотреть, как мы знаем из Евангелия от Иоанна (см. Ин. 12, 20–22). Вдруг этого Человека совершенно унизительно обнажили (на иконах мы изображаем Спасителя покрытым из чувства благоговения) – Он должен был умереть, а остальное не волновало никого, тем более римских воинов, грубых и циничных, привыкших к жестокости и сделавших ее своей профессией. Вместо воды Христу с усмешкой предложили уксус с желчью. Евангелист Марк говорит, что Ему предлагали «есмирнисмено вино» (Мк. 15, 23), вино со смирной. Оно имело наркотическое свойство и на некоторое время облегчало страдания распинаемого. Но Господь отказался, желая вытерпеть всю меру страданий, выпить всю чашу до последней капли.

По преданию, некоторые из огромных гвоздей, пронзивших руки и ноги Спасителя, хранились у католиков. Их размеры известны отчасти по отпечаткам на Плащанице. Крест положили на землю, Господа растянули на Кресте, прибили и подняли. Страдания достигли своего апогея.

Человек, висящий на кресте, испытывает постоянное удушье. Он не может нормально вдохнуть воздух, потому что для этого ему нужно встать на ноги, опереться на те самые гвозди, которые вонзены в его ноги, чтобы подняться и сделать вдох. И чтобы поддерживать в Себе жизнь, потому что это вложено в наше естество Самим Богом, Господь на Кресте, испытывая страшную муку, несколько часов то опускался в бессилии, то поднимался на этих гвоздях для того, чтобы вдохнуть. Раны от гвоздей на Его руках и ногах все время увеличивались. На иконах обычно изображают, что гвоздями были пронзены ладони Спасителя. Но икона – это символическое изображение, хотя оно и претендует на натуралистическую точность. На самом деле при распятии гвозди вбивали не в ладони (потому что связки не выдержали бы тяжести тела), а в запястья, в самые нервные узлы.

Господь же еще претерпевал насмешки: «Если Ты Сын Божий, сойди с Креста, Ты других спасал, спаси и Себя». Даже один из распятых с Ним разбойников хулил Его: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (см. Лк. 23, 35–39). Страдал на Кресте человек, потому что Бог, конечно же, не может страдать, Божество Спасителя пребывало бесстрастным. Эти телесные и душевные страдания дошли до того, что Он, оставленный Своими учениками и всеми близкими, кроме Матери и жен-мироносиц, совершенно беспомощный, осмеянный, опозоренный, измученный, из глубины души возопил к Богу: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46; Мк. 15, 34). Как же можно говорить, что на Кресте произошло не самое главное? Что главное якобы совершилось в Гефсиманском саду?

Конечно, нужно правильно понимать эти слова: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» Речь идет не о том, что Божество оставило человеческую природу, человеческое естество Господа Иисуса Христа, а о том, что Бог покинул Его как человека, оставил на поругание богоубийцам. Спаситель возопил: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46) и с этими словами «испустил дух», то есть Свою человеческую душу. Так совершилось распятие Господа.

Конечно, об этом событии можно было бы говорить и рассуждать бесконечно много. Я хотел сказать только о его человеческой стороне, о которой мы часто забываем и к которой привыкли. Мы должны знать, какой ценой мы куплены. Действительно, подвиг Господа Иисуса Христа как Человека был необыкновенно велик. От Адама, нашего прародителя, требовалось только самое легкое послушание: не вкушать от древа познания добра и зла. Но праотец Адам и праматерь Ева протянули руки к древу, и поэтому Господь позволил пронзить Свои руки. Они подошли к древу, и Господь дал пригвоздить Свои ноги. Они вкусили этот плод, а Он – уксус с желчью. Они совлеклись одежды Божественной благодати, и Господь позволил Себя обнажить и опозорить перед всеми людьми. Адам не смог исполнить заповедь о послушании Богу при самых легких условиях. Господь благоволил исполнить это в обстоятельствах самых трудных, невероятно трудных, – и исполнил. Поэтому действительно Крест является орудием, средоточием и основой нашего спасения. И поскольку на Кресте совершилось наше спасение, мы не можем Его не почитать.

Будем, братья и сестры, хотя бы в те дни, когда Православная Церковь вспоминает Крест Господень: в Крестопоклонную седмицу Великого поста, на Крестовоздвижение, в Страстные дни, – напоминать себе о том, что мы куплены дорогой ценой, что Господь наш Иисус Христос как Человек поистине совершил подвиг. Не станем легкомысленно и кощунственно себя оправдывать, что Христу было легко, потому что Он – Бог, а мы – люди и нам трудно. С нами Божественная благодать. Если мы будем молиться, когда нам трудно, то благодать нам поможет настолько, насколько не хватает наших сил, и еще больше. Мы сможем совершить то, что требует от нас Промысел Божий и что необходимо для нашего спасения. Не станем себя оправдывать, а будем молиться и, как сказано в апостольских посланиях, будем взирать на начальника, то есть положившего начало нашей вере, и подвигоположника, то есть положившего начало христианским подвигам, Господа Иисуса Христа (см. Евр. 12, 1–2). С такими мыслями будем совершать свой христианский путь, и Господь не лишит нас Своей помощи. Если же мы так и пребудем в теплохладности и равнодушии, в как бы уже привычной вере, которая на самом деле уже не живая, впадем в безразличие, в сердечное окаменение, тогда мы ничего от Бога не получим. Нет ничего удивительного в том, что мы оказываемся совершенно беспомощными и ничего из заповеданного Евангелием не можем исполнить. Более того, в таком состоянии мы не способны даже и к покаянию. Будем помнить о той цене, которой мы куплены. Начнем понуждать себя, а где не хватило у нас понуждения – там будем каяться.

27 сентября 1997 года