Об исповедании Христа словом и делом

В этот воскресный день мы совершаем память всех святых, от века просиявших. Сегодняшнее евангельское чтение – составное: из разных мест Евангелия от Матфея подобраны стихи, словами Спасителя объясняющие, какой же подвиг совершили святые угодники Божии.

Когда мы читаем жития святых, мы представляем себе людей, можно сказать, идеальных, вероятно, отчасти из-за того, что эти повествования составлены определённым образом. Обыкновенные черты характеров остаются вне поля нашего зрения, они как бы сглажены. Отсюда может возникнуть неправильное мнение о святых как о людях, никогда и ни в чем не согрешавших, – а это является ересью. Святыми мы называем тех людей, которые святы по сравнению с нами, но совершенной святости на земле достичь невозможно. Мы знаем только одного человека, который никогда не согрешил даже мыслью, как говорит преподобный старец Силуан, – Пресвятую Богородицу (конечно же, Господь наш Иисус Христос также никогда не совершил греха, но об этом мы и не упоминаем, потому что Он – Богочеловек). И потому не нужно смотреть на угодников Божиих как на людей, которым все давалось легко и которые были предназначены для особенного служения. Мы не должны противопоставлять себя им, считая, что подражать святым возможно только в весьма ограниченных пределах, что мы – это одно, а они – совсем другое.

Господь наш Иисус Христос всех призывает исповедать Его перед людьми – исповедать не только словами, но и делами. Его учение относится не к каким-то особенным избранникам, а ко всем верующим. В первое столетие христианства были еретики, которые полагали, что для всех существует одно учение, а для избранных, посвященных – другое. Они приписывали это особое тайное учение некоторым из апостолов: Фоме, иногда апостолу Петру (конечно, все это вымысел и ложь), которые будто бы открывали его своим немногим ближайшим ученикам, а остальным преподавали то, что все мы читаем в Священном Писании. Но это неверно, и давайте не будем уподобляться заблуждающимся людям, придерживающимся этого неправильного мнения. Учение истины, учение о спасении одинаково открыто всем: и так называемым святым, и так называемым грешникам. Апостолы всех вообще христиан называли святыми – не потому, что они все уже были святы по своей жизни, но потому, что они отделялись от общества людей погибающих, стремились к святости и освящались благодатию Христовой.

Вот что из евангельского учения предлагают нам в сегодняшний день святые отцы, чтобы показать самое главное в делании угодников Божиих. Как они достигли такого необыкновенного состояния, что мы называем их святыми? Святыми по сравнению с нами, а отнюдь не по сравнению с Богом, Который Един только поистине Свят.

«Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, исповедую и Я пред Отцем Моим Небесным, а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (ст. 32). Исповедовать Спасителя пред людьми, конечно, нужно прежде всего словом, но исповедание делом также необходимо. Иногда трудно одно, иногда – другое. Во времена гонений, преследований, осмеяния веры Христовой чрезвычайно трудно исповедовать Господа Иисуса Христа даже и словом. Когда же все вокруг по видимости придерживаются христианской веры или, по крайней мере, не противоречат ее истинам, тогда часто возникает полное охлаждение к исполнению евангельских заповедей. Люди как будто бы исповедуют Христа, однако же евангельских дел стыдятся. Мы знаем, что даже в церковной среде, людьми как будто бы верующими, проявление особенной ревности воспринимается как ханжество, изуверство, прелесть и так далее, и ревностного человека осуждают. Например, когда христианин хочет оставить мир и вести монашеский образ жизни, верующие люди – его близкие родственники, друзья, знакомые по храму, который он посещал, – с изумлением смотрят на это его желание, оно для них непонятно, потому что они исповедуют Христа лишь на словах. Когда человек от всей души хочет показать на деле, что он ученик Христов, то на него смотрят с недоумением, насмешкой, и, пожалуй, многие от этого начинают стыдиться ревностного, жизненного исповедания Евангелия. Итак, отречение от Христа бывает полное и явное, произносимое устами, – не дай Бог совершить такое отречение, – а бывает скрытое, тайное и, может быть, более опасное. Речь идет о том случае, когда мы стыдимся поступать по заповедям и хотим быть не в числе избранников Божиих, истинных христиан, о которых Господь сказал: «Не бойся, малое стадо» (Лк. 12, 32), – а хотим «быть как все». Есть такая русская пословица: «На миру и смерть красна». Когда нас все одобряют, то мы можем сделать даже что-то особенное, а вот когда порицают, осмеивают, осуждают – тогда чрезвычайно трудно поступить сообразно евангельской заповеди, хотя этот поступок совершенно однозначно мы оцениваем как здравый и добрый. Вот почему Спаситель особенно отмечает: «Всякого, кто исповедует Меня пред людьми, исповедую и Я пред Отцем Моим Небесным, а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным». Если мы стыдимся жить по-христиански, то должны отдавать себе отчет в том, что Господь наш Иисус Христос, Которого мы как будто любим, ради Которого живем (а некоторые ради Него даже ушли из мира), постыдится нас и отречется от нас пред Богом. Вся наша внешне христианская жизнь напрасна, если нет искреннего внутреннего, жизненного, сердечного стремления к Богу, проявляющегося, конечно же, и в делах – не в тех, что одобряют окружающие, а в тех, что велит нам совершать наша совесть.

«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (ст. 37). Слова обычные и привычные для нас, но исполнить их на деле чрезвычайно трудно. Когда перед нами нет необходимости выбора, мы как будто бы действительно любим Бога больше, чем своих родных. Если же судьба, так сказать, нас испытывает и свою любовь к Господу нам приходится показать на деле, начинается страшная душевная борьба, в которой многие терпят поражение, – хотя очень часто это совершенно незаметно посторонним. Внешне все хорошо, мы – добрые христиане, может быть, ревностные послушники или монахи, а внутренне мы забываем о Господе и всей душой привязываны к своим родственникам. Допустим, мы сочувствуем их скорбям и страданиям и забываем о том, что, по крайней мере, должны думать о спасении наших близких в вечности, а отнюдь не об их земном благополучии. Иногда привязанность к родственникам и вообще к близким людям проявляется в том, что мы бываем чрезвычайно внимательны к их сочувствию, жалости, их переживаниям о нас, что также расслабляет нашу душу, делает ее неспособной к подвигу, и мы становимся действительно недостойными Господа Иисуса Христа.

«И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (ст. 38). Многие люди хотят следовать за Господом, но при этом не желают терпеть ничего неприятного. Однако, как сказал святитель Игнатий (Брянчанинов), каким бы мудрым ни был человек, скорбей он не избежит. Ради следования за Господом мы должны быть готовы вытерпеть и страдания, то есть понести крест, наподобие того, как в древности приговоренные к смерти через распятие сами несли к месту казни свой крест (в Римской империи несение креста было частью этого страшного наказания). Если мы желаем следовать за Господом, но не хотим нести креста, иначе говоря, не готовы к страданиям, заранее не настроили себя на то, что нам придется претерпеть и тяжкие скорби, и позор, чтобы стать истинными учениками Христовыми, – то мы не сможем быть достойными Господа Иисуса Христа и не сможем исполнить Его заповеди.

«Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?» (ст. 27). Конечно, апостол Петр произнес эти слова с полным основанием и совершенно искренне. Едва ли мы можем так сказать о себе. Петр оставил своих родных, жену и без оглядки следовал за Господом Иисусом Христом, не помышляя ни о чем земном. У нас же, как я сказал, бывает, что внешне мы отрекаемся от мира, а внутренне сохраняем пристрастие ко всему мирскому, в том числе любовь к родным и даже к имуществу (которое мы как будто бы презираем, только до тех пор, пока не доходит до испытаний). Эта внутренняя связь с миром сохраняется, и наше отречение от всего мирского бывает, к сожалению, неполным.

«Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою. Что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (ст. 27–28). Это относится прежде всего к апостолам и, может быть, к их достойным (хотя бы в некоторой степени) последователям – епископам и пресвитерам. А вот следующие слова касаются уже каждого из нас: «И всякий, кто оставит думы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зимли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (ст. 29). Обратите внимание на слова Господа нашего Иисуса Христа: «Кто оставит домы». Значит, это не мало – оставить дом, то место, куда ты всегда можешь прийти и где чувствуешь себя свободным и защищенным. Как говорит английская пословица, мой дом – моя крепость. Мы недооцениваем это, потому что воспитаны, в основном, во времена коммунистической власти, когда нас лицемерно учили, будто бы все материальное не имеет значения и нужно быть людьми «идейными», и так далее. На самом же деле, когда доходит до жизненных испытаний, обнаруживается наша необыкновенная привязанность к дому, нашим родным местам, родственникам и даже соседям. От всего этого нужно отречься. Мы все-таки живем в своей стране, в которой воспитывались, среди своего народа, говорим на родном языке. Апостолы же и истинные христиане первых веков существования Церкви отрекались даже от своего отечества. Сейчас родина считается самым святым, и ради нее люди готовы отказаться и от самых возвышенных принципов. Но изречение Господа «Кто оставит домы… или земли» можно отнести не только собственно к земле или дому в узком смысле слова, но и вообще к родине. Мы знаем, что апостолов изгнали из родной страны их же сродники по плоти – евреи, и жили ученики Спасителя среди людей с другими обычаями – греков, римлян, говорили на чужих языках. Однако апостолы почитали это радостью, потому что терпели все ради имени Христова. И их подвиг не мал. Преподобные отцы разных времен оставляли свою родину и шли подвизаться в далекие края. Так, например, Иоанн Кассиан Римлянин из западной части Римской империи пришел в Египет. Арсений Великий, образованнейший человек своего времени, принадлежавший к культурной нации – грекам, подвизался также в Египте среди монахов, которые по происхождению были простыми неграмотными крестьянами и даже не знали общего языка культурного мира того времени, то есть греческого. Угодники Божии ради спасения души были готовы отказаться от всего. Мы же, по сравнению с ними, весьма и весьма немощны, и наше отречение очень скромное, если так можно выразиться, даже когда мы совершаем его искренне. Мы фактически еще ни от чего не отреклись даже внешне.

«И всякий, кто оставит думы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зймли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми» (ст. 29–30). В жизни бывает так, что отрекшиеся первыми не проявили достаточной ревности, потому что их отречение было только внешним, и оказались последними. Проведя в подвиге много лет, они мало приобрели. А те, которые показали истинное, полное, внутреннее отречение – не просто ушли из мира, – стали первыми. И Господь наш Иисус Христос о таких людях говорит, что они получат во сто крат. Мне кажется, неслучайно четки, или, как их называли в старину, вервица, по которым мы молимся Иисусовой молитвой, имеют сто узлов. Это символ того, что человек, ради имени Господа Иисуса Христа отрекающийся не только внешне, но и внутренне от всего земного и от всех пристрастий (ведь именно это отречение и совершается при подвиге умного делания), действительно получает во сто крат. Четки подсказывают нам, каким образом нужно при помощи Иисусовой молитвы совершить отречение истинное, полное, внутреннее, а не только внешнее. Вот Иисусова молитва, заключающая в себе имя Иисуса Христа, и вот четки, образ того воздаяния, которое вы получите.

Не думайте, что это все маловажно, а такое толкование Евангелия – произвольное, как бы несколько натянутое. Мнение, что толкования, согласующиеся со святоотеческими поучениями, являются случайными и произвольными, складывается у нас потому, что наш взгляд на Евангелие – исторический в порочном смысле слова, подобный взгляду баптистов. Например, в Евангелии говорится, что нужно оставить все земное ради имени Господа Иисуса Христа. А нам кажется, что это лишь какое-то образное выражение, метафора. То, что я сейчас говорил, – не только мое мнение, хотя и его было бы достаточно: мнение любого человека, каким бы он ни был ничтожным или грешным, если оно правильно, – достойно внимания. Если же это мнение неверно, то каким бы великим и авторитетным ни был в глазах других людей человек, излагающий его, этим мнением нужно пренебречь. Следует смотреть на смысл толкования, а не на то, из чьих уст оно исходит.

Имея неверный взгляд на Евангелие, мы хотим видеть некое развитие в истории Церкви. Мы не понимаем, что основа подвига, основа нашего спасения, ради которого, собственно, и нужен подвиг, уже преподана нам Самим Господом Иисусом Христом. Если даже мы – немощные, грешные, теплохладные христиане последнего времени, о которых Спаситель сказал, что по причине умножения беззаконий во многих охладеет любовь (см. Мф. 24, 12), – иногда с любовью, удовольствием повторяем имя Иисуса Христа в молитве Иисусовой, то с какой сладостью, радостью, можно сказать, вожделением (как выражается Дионисий Ареопагит) повторяли имя Иисуса Христа святые апостолы! Об этом с дерзновением говорит святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Слове о молитве Иисусовой», где он рассуждает о молении именем Господа Иисуса Христа. Зная силу этого имени, ученики Господа не могли не повторять его непрестанно.

Евангелие нужно понимать просто, буквально, а не метафорически, как пытаются делать некоторые, чтобы оправдать себя. Постичь Священное Писание может только тот, кто имеет духовный опыт. Такой человек понимает истинную силу слов Писания и осознает, что перед ним не какие-то образы и туманные метафоры, но точное описание внутреннего состояния настоящих христиан, по своей точности подобное научному. Поэтому нет никакой натяжки в моих словах о том, что, творя Иисусову молитву, ради имени Иисуса Христа мы отрекаемся от всего земного.

Мы не знаем, пользовались ли христиане в древние времена четками, но то, что они молились Иисусовой молитвой, несомненно. Иначе апостолы не имели бы ни любви к Иисусу Христу, ни смирения и покаяния – а этого быть не может. Уже впоследствии святые отцы, исходя из собственного духовного опыта, а иногда получая откровение, как например, Пахомий Великий, изобретали в дополнение к этому благочестивому деланию разные приспособления для того, чтобы было удобнее исполнить преподанное с самого начала Господом Иисусом Христом через апостолов. Именно через непрестанное повторение Иисусовой молитвы наиболее последовательно, полно и даже, можно сказать, точно исполняется заповедь Спасителя об отречении от всего. Как учит нас само устройство четок, можно еще в этой жизни получить во сто крат по сравнению с вложенными нами трудами и наследовать жизнь вечную, предвкушая ее еще здесь, на земле.

6 июня 1999 года