О том, что страстность подобна беснованию

Нам кажется, что мы уже бесчисленное множество раз слышали и читали Божественное Евангелие. Некоторые теплохладные христиане даже говорят, что так как они прочли Евангелие несколько раз, то уже не найдут в нем ничего неожиданного для себя, и потому считают за лучшее почитать какую-нибудь святоотеческую душеполезную книгу, или, может быть, даже и светскую, но приносящую конкретную пользу. Такое отношение к Евангелию неправильно, оно обнаруживает холодное душевное состояние человека.

По словам Екклесиаста, «не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием» (Еккл. 1, 8), потому что действительность, которая нас окружает, никогда не может быть полностью познана человеческим разумом. Даже какой-то отдельный предмет человек не способен познать до конца, поскольку это превышает ограниченные возможности его ума. Но если окружающий нас видимый, вещественный мир непознаваем, бесконечно интересен и привлекателен и навсегда останется загадкой и тайной для каждого человека, то тем паче таков мир Священного Писания – Божественное Откровение. Конечно, внешне книги Священного Писания похожи на все остальные книги, которые написаны усилиями человеческого ума и которые могут даже содержать в себе какую-то прелесть или заблуждение. Однако по сути Священное Писание бесконечно отличается от них, потому что содержит в себе непреложную истину и открывает нам мир горний, невидимый. Действительно, читая повествования, казалось бы, даже о простейших человеческих поступках Спасителя, мы видим за ними Божественную тайну, приоткрывающийся горний мир. Если видимый мир до конца никогда не может быть познан, то тем паче мир духовный, который для нас привлекателен, загадочен и таинственен в хорошем смысле этого слова, – Царство Небесное, пока что только приоткрывшееся на земле после пришествия в мир Христа Спасителя.

Размышляя над Евангелием, мы вновь и вновь открываем для себя что-то полезное и новое. Священное Писание называется Откровением не потому только, что оно когда-то было нам дано – открыто, но и потому, что при чтении, соединенном с благоговением, верой и вниманием, оно каждый раз становится для нас личным откровением. Это не значит, конечно, что мы имеем право произвольно толковать Священное Писание, но когда мы, читая в Евангелии о каких-либо вещах, как будто бы давным-давно известных и понятных, переживаем их так глубоко, что они доходят до нашего сердца и потрясают нас, то это и есть правильное восприятие Евангелия.

Сегодняшнее евангельское чтение тоже хорошо нам знакомо, в особенности тем из нас, кто, как положено, посещает храм Божий каждый воскресный день и несколько раз в году слышит это повествование, так как оно содержится в Евангелии от Матфея, от Марка и от Луки. Но мы постараемся почерпнуть из него и новый урок для себя, хотя не пренебрежем и старыми известными и полезными истинами, потому что напоминание о них всегда хорошо.

«И когда Он прибыл на другой берег в страну Гергесинскую, Его встретили два бесноватые, вышедшие из гробов, весьма свирепые (по-славянски: «люта зело». – иг. А.), так что никто не смел проходить тем путем» (ст. 28). Всем, конечно, известно, что такое беснование. Это страшное состояние, при котором человек находится под властью нечистого духа. Демон проникает в человека и живет в нем, как в неком сосуде, овладевая его волей и сознанием в большей или меньшей степени, в зависимости от попущения Божиего или от греховности самого человека. Бесноватые, о которых говорит Евангелие, были так подвержены власти демонов, что демоны пользовались их телами как своим орудием и говорили их голосом, как бы от их лица.

«Весьма свирепые («люта зело». – иг. А.), так что никто не смел проходить тем путем» – это тоже очень важное обстоятельство, на которое нужно обратить внимание, чтобы правильнее оценить дальнейшие поступки гадаринских, или гергесинских, жителей. Мы видим, что эти люди, которые впоследствии стали умолять Господа отойти от их пределов, сами страдали от бесноватых, потому что боялись ходить мимо того места, где они жили. Самый вид бесноватых был страшен и ужасен: обнаженные, грязные, с всклокоченными волосами, свежими следами крови и запекшимися язвами, потому что, как говорят другие евангелисты, бесноватые бились о камни (см. Мк. 5, 5; Лк. 8, 27).

Нужно еще обратить внимание на то, что евангелист Матфей говорит о двух бесноватых, а евангелисты Марк и Лука об одном. Почему такое разногласие? Толкователи Священного Писания считают, что один из бесноватых был сравнительно безвредным, свирепость же другого превосходила всякую меру, и потому о первом евангелисты Марк и Лука умалчивают.

«И вот, они закричали: что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (ст. 29). Может быть, те, которые услышали эти слова бесноватых, подумали, что они по собственной воле высказывают свои мысли, а не бесы говорят их устами. И, вероятно, только тогда присутствующие там вполне осознали, что слова эти исходили от демонов, когда Господь Иисус Христос спросил имя бесноватого и услышал в ответ: «Легион имя мне, потому что нас много», о чем повествуют евангелисты Марк и Лука (см. Мк. 5, 9; Лк. 8, 30).

Конечно, беснование и страстность – это совершенно разные явления, но в них есть и нечто общее. Человек, подверженный действию любых страстей, тоже находится под властью демонов. Он не думает о борьбе со страстями, не противится им, полагая, что таким образом просто исполняет свои желания. К сожалению, иногда такой человек, обладая здравым умом, по демонскому внушению творит гораздо большее зло, чем человек безумный, то есть бесноватый в точном смысле этого слова. Святые отцы говорят, что страсти суть демоны. Содержание понятия «страсть» этим не исчерпывается, в данном случае речь идет о внешней стороне этого явления – о том, что демоны внушают нам те или иные соблазнительные помыслы и желания. Внутренняя же сторона состоит в том, что само наше естество предрасположено к принятию тех или иных греховных помыслов. Итак, страсти суть демоны, а человек, поддавшийся их действию, иногда бывает чрезвычайно похож на бесноватого. Он совершает по существу безумные поступки, но, в отличие от действительно безумного человека, основательно продумывает, как добиться результата и достигнуть своей цели, поэтому и зло, исходящее от него, бывает гораздо более опасным. Когда такой страстный человек чувствует упреки совести (например, получает какое-то внушение свыше или вразумление от благочестивого, нравственного человека или при чтении Священного Писания что-то затрагивает его совесть и разум), то у него возникает такая же реакция, как у описанных в Евангелии бесноватых – негодование и сопротивление. Может быть, оно не выражается так же отчетливо и кратко, как в Евангелии переданы слова этих бесноватых, но по своему содержанию совпадает с этими словами: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (ст. 29). Всякое стеснение нашей страстности, даже мысленный упрек совести, воспринимается нами как мучение, не дающее нам удовлетворить свои страсти. Мы считаем, что это мучение неожиданно и преждевременно. Часто можно наблюдать нечто подобное на примере детей: они приходят в ужас и негодование, если родители ограничивают их явно греховное или даже опасное для их здоровья, а иногда и для жизни, поведение.

Еще один важный момент: демонам свойственно глубочайшее отчаяние, отчаяние сознательное, отчаяние при полном понимании истины. «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий?» – говорят они, почувствовав, как существа духовные, что перед ними не просто человек, например пророк, но Сам Сын Божий. Они говорят, что Господь пришел «прежде времени», потому что знают о Втором Страшном Пришествии, когда они будут наказаны и осуждены за свое противление Богу. Но, несмотря на это, у них нет никакого покаяния, никакого желания измениться, и это не потому, как думают некоторые, что они не могут, у них такая природа. Ведь и сама их природа есть результат действия их свободной воли. Согрешив один раз, они уже не могут измениться, потому что не хотят этого – однажды сознательно выбрав зло, демоны постоянно следуют ему произвольно. Зная обо всем, что их ждет, они, тем не менее, продолжают пребывать в своем противлении Богу, в своей страстности. Они не просто сами страстны, но и являются изобретателями всех страстей, прежде всего гордости, но в том числе и плотских страстей, которые сами они удовлетворить не в состоянии.

Такое чувство сознательного противления благу, добру, нравственности и истине, к сожалению, присутствует и в страстных людях – не только неверующих, но и христианах. Хотя совесть заставляет христианина отказаться от какого-либо греховного поступка или мысли, от греховного образа жизни, хотя он и осознает, что за это будет подвергнут мучению после Страшного Суда, и страшится этого, но в то же самое время он желает удовлетворить свои страсти, как бы он их ни называл – естественными потребностями, жизненной необходимостью или невинной слабостью. А иногда человек вполне осознает, что это явный грех, но, воспринимая упреки своей совести как муку, он не желает, чтобы Господь мучил его сейчас, прежде времени, прежде Страшного Суда, и приходит в страшное негодование и в отчаянии говорит: «Пусть лучше потом меня Господь накажет, зато сейчас я буду наслаждаться». «Зачем Ты пришел прежде времени мучить меня?» – спрашивает он у Господа, действующего через его совесть или через вразумления от окружающих людей.

«Вдали же от них паслось большое стадо свиней. И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней» (ст. 30–31). Здесь также можно провести аналогию между страстными и бесноватыми людьми, между происшествием, описанным в Евангелии, и внутренним состоянием грешника. Демоны испытывают влечение к нечистой жизни, поэтому, увидев большое стадо свиней, они захотели войти хотя бы в него, раз Господь изгоняет их из человека. В отношении же страстных людей можно понимать это так: подверженные страстям, они хотят грешить, сохраняя при этом некую разумную свободу, по крайней мере, человеческий облик. Когда же это не удается, потому что Промысел Божий препятствует грешнику сохранять видимость человеческого достоинства и одновременно противиться Богу своими греховными страстями, тогда человек готов даже на свинское низменное существование без всяких приличий. Он согласен потерять даже внешний человеческий облик, лишь бы только не возвращаться через покаяние и очищение совести к нравственному поведению.

«И Он сказал им: идите. И они, выйдя, пошли в стадо свиное» (ст. 32). Спаситель как бы пожалел демонов, но сделал это, скорее, для того, чтобы всем показать, что низкая, греховная, свинская жизнь в конечном счете не принесет человеку никакого утешения, мира или удовольствия, но кончится гибелью. Невозможно, чтобы человек сознательно пребывал в греховном состоянии и в итоге не был бы за это наказан. «И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде» (ст. 32). Поддавшись своим страстям, человек начинает с ожесточением противиться Евангелию, которое звучит для него, можно сказать, отовсюду. Наша совесть, которая есть голос Божий, – это то же самое Евангелие, звучащее внутри нас. Когда же какой-то человек, может быть, даже неверующий, говорит нам о предметах нравственных, то он является посланником Божиим, пусть даже он действует несознательно. Если мы будем по собственной воле упорно противиться Евангелию, подобно демонам, живущим в бесноватых, то и нас ждет такой же печальный конец – мы погибнем так же бесславно, как свиньи в Геннисаретском озере.

«Пастухи же побежали и, придя в город, рассказали обо всем, и о том, что было с бесноватыми. И вот, весь город вышел навстречу Иисусу» (ст. 33–34). Мы переходим к другой части повествования, в которой говорится уже о поведении жителей тех мест. Выше было сказано, что никто из них не мог пройти мимо жилища бесноватых, все старались обходить вокруг, чтобы не подвергать себя опасности. Значит, избавившись от такой напасти, люди должны были бы обрадоваться своему спасению и успокоиться. Тем более что бесноватые представляли действительно необыкновенную опасность для гадаринских жителей. Из подробностей, сообщенных нам евангелистами Марком и Лукой, мы знаем о чрезвычайной свирепости, по крайней мере, одного из бесноватых. Нечистый дух возымел над ним такое страшное действие, что бесноватый мог рвать цепи: «Его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни» (Лк. 8, 29). Обыкновенный человек не может разорвать цепь, значит, в бесноватом действовала сила сверхчеловеческая. Ведь демоны даже в отношении физической силы, конечно, гораздо более могущественны, чем обыкновенный, пусть и сильный, человек. Когда Антония Великого избили демоны, то братья спросили его, насколько сильным было это искушение. Он ответил, что демоны бьют больнее, чем люди. Конечно, не дай Бог никому из нас испытать эту разницу, но вот Своим святым избранникам Господь иногда попускает нападение демонов как особое испытание, и по их опыту мы знаем, что это намного страшнее нападения людей. Поэтому гадаринские жители должны были бы радоваться, что спасены от столь великой опасности, но вместе со страхом за свою жизнь, от которого Спаситель их избавил, в них действовала страсть корыстолюбия. Потеряв стадо свиней, они тем самым лишились своего имущества и обратились к Господу с необыкновенной просьбой, «чтобы Он отошел от пределов их» (ст. 34). По-славянски это звучит более емко: гадаринские жители «молиша» Господа. Получается, что и бесы, и гадаринские жители обращались к Нему с мольбой, умоляли. Что такое по сути молитва, как не обращение к Богу, как не просьба? Мы и друг к другу иногда обращаемся с такими словами: «Я умоляю тебя сделать то-то». Демоны, умоляя Господа Иисуса Христа, называли Его Сыном Божиим, и гадаринские жители также должны были увидеть в необыкновенном чуде исцеления бесноватого нечто сверхъестественное. Непонятно, конечно, осознавали ли они до конца, Кто перед ними, или нет, но догадываться об этом они могли, а потому также обратились к Господу с просьбой, то есть молились.

И демоны молились, и гадаринские жители молились, но о чем они просили в своих молитвах? Об одном и том же – чтобы Господь удалился от них. Демоны сначала закричали: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (ст. 29), потом просили послать их в стадо свиней. Находясь в свином стаде, которое, как сказано, паслось «вдали» (ст. 30), демоны не только в отношении образа жизни отдалились от Господа, но и в прямом смысле слова отдалились в пространстве. Так же и гадаринские жители просили Господа удалиться, уйти. Можно и здесь провести аналогию с нашей жизнью: мы часто просим о том, чтобы нас оставили в покое, не заставляли отказываться от греховной жизни, которая уподобляет нас бесноватым, или о том, чтобы нас не лишали какой-то земной корысти. В такой ситуации мы начинаем искренне молиться, потому что не хотим отказаться от своих страстей, например, когда нас принуждают, как в случае с бесноватыми, укротить свой гнев или ярость, заставляют, как гадаринских жителей, отречься от сребролюбия. Мы молимся не о том, чтобы следовать воле Божией и исполнять заповеди, а о том, чтобы Господь избавил нас от испытания и оставил в прежнем, уже привычном для нас бесовском, свинском состоянии.

На примере гадаринских жителей становится ясно, что страстность еще хуже, чем беснование, потому что бесноватые исцелились: одетые, они тихо сидели у ног Спасителя, что и поразило пришедших, как говорят об этом евангелисты Марк и Лука. А вот гадаринские жители, наоборот, испугались и одновременно пришли в негодование, стали испытывать гневные, неприязненные чувства к Спасителю из-за того, что Он лишил их стада свиней. Вот пример того, что страстность может принести больше вреда, чем откровенное безумие.

Господь никому не навязывает Своей благодати и Своего присутствия, не вторгается насильно в душу и в жизнь человека, хотя любит каждого и снисходит ко всем. Так же и в этой ситуации: Господь не разгневался на гадаринских жителей за их оскорбительную и унизительную для Него просьбу. Он мирно отошел от этих упорных грешников, а исцеленного бесноватого послал в Десятиградие проповедовать чудо, произошедшее с ним. Поэтому и мы должны быть чрезвычайно осторожны в отношении своей внутренний жизни. Нужно бояться того, что своими неразумными молитвами, своим противлением благости Божией и собственной совести мы можем отдалить от себя Господа Иисуса Христа. Это происходит тогда, когда мы хотим спокойно жить в прежних грехах и страстях, а всякую попытку изменить нас воспринимаем как невыносимую муку. Зачем нам уподобляться демонам в их упорстве и ужасном отчаянии? В нашей власти, конечно с помощью Божией, избавиться от страха перед будущими мучениями, ведь мы сами произвольно делаем их для себя неминуемыми. Не следует нам предаваться отчаянию и лукаво прикрывать этим собственную леность, нерадение и любовь ко греху.

Когда в нас появляются подобные чувства и мысли, то мы должны осознавать, что это не мы так думаем, но, подобно тому, как устами бесноватого говорили демоны, страсти говорят и действуют через наши чувства. Поэтому нужно следить за собой и отделять действие страстей от нашего естества, которое Бог сотворил прекрасным. В таком подвиге, в борьбе с помыслами, со страстями мы должны совершать свое спасение. Господь может исцелить нас, даже если мы находимся в таком страшном состоянии, как гадаринские бесноватые. Однако если мы будем умолять Его отойти от нас, то Он отойдет по той единственной причине, что на протяжении всей жизни человека Он оставляет его свободным и потому богоподобным существом.

28 июля 2002 года