О непрестанной молитве

За Господом Иисусом Христом «следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов!» (ст. 27). Это событие, описанное в Евангелии, настолько древнее, настолько отстоит от нас по времени, что мы не можем в точности представить себе его конкретные подробности. Не знаем, например, какая одежда была у людей того времени, каковы были их нравы и привычки, как звучала их речь. Чтобы помочь нам понять Священное Писание, современные библейские археологи и историки по крупицам собирают и затем исследуют те сведения о глубокой древности, которые дошли до нашего времени, но все эти второстепенные, дополнительные знания различных исторических обстоятельств не слишком помогают нам постигнуть смысл Евангелия, как и незнание их не препятствует этому. Смысл любого события, описанного в Евангелии, всеобъемлющ. Евангелие не только распространилось по всему миру, но и проникло за границы времени. Через тысячелетия, прошедшие после земной жизни Спасителя, оно проповедует истину всем людям, которые желают ее услышать, в какие бы времена и в каком бы месте они ни жили. Поэтому и мы должны проникнуть в смысл сегодняшнего евангельского чтения и извлечь из него поучение для себя, чтобы не получилось так, что мы поневоле рассматриваем Евангелие как некую историческую книгу и просто слушаем о событиях глубокой древности, непосредственно нас не касающихся. Мы можем почувствовать, что все, о чем говорится в Божественном Евангелии, в особенности в повествовании о Воскресении Спасителя, относится непосредственно к нам, как и сегодняшнее повествование о слепцах, потому что и мы – подобные им люди. То, что сотворил Спаситель с ними, творит Он и с нами.

«Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов!» Конечно, под помилованием они понимали, прежде всего, исцеление от слепоты. В наше время мы уже не способны к такой вере – не способны призывать Господа тогда, когда болезни и страдания сделали нас, как нам кажется, недоступными для Божественной благодати. Скорее, мы можем сравнить себя с начальником синагоги: когда ему сказали, что его дочь умерла, он решил, что ей уже ничем невозможно помочь, однако Спаситель воскресил ее (Мф. 9, 23–25; Мк. 5, 35–42). Так и мы считаем, что можно молиться за человека тогда, когда он еще только заболел. Но когда болезнь его стала уже необратимой (например, человек ослеп), когда все самое страшное уже свершилось, то мы не находим, о чем просить. Конечно, мы имеем еще меньше веры, чем люди, жившие во времена Спасителя, однако в духовном отношении мы имеем право дерзновенно просить Господа об исцелении нашей душевной слепоты, в каких бы телесных болезнях и немощах мы ни находились. В духовном отношении мы такие же слепцы, как следовавшие за Христом: мы так же следуем за Ним, и кричим, и не слышим никакого ответа в течение долгого времени. Мы душевно слепые, мы еще не знаем Бога – верим, но наша вера не есть полное знание Бога. Мы верим умом, но еще не верим сердцем. Наша вера не превратилась в созерцание Божественных тайн, в созерцание Самого Господа. Подобно евангельским слепцам, мы молимся – Иисусовой молитвой или произнося другие молитвословия, – мы следуем за Господом на протяжении многих дней, месяцев и лет, но ничего не получаем и уже теряем надежду. Можно думать, что и во времена Господа Иисуса Христа также были люди (Евангелие только кратко упоминает о них), которые, желая получить исцеление, шли за Спасителем, но не почувствовали вовремя, как им казалось, Его сострадания и любви и отступили от своего намерения. Евангелие подробно повествует только о тех немногих, кто до конца проявлял упорство, доказав этим свою веру. Так, сегодня мы читали о двух слепцах, которые следовали за Господом и кричали. Может быть, в какой-то момент у одного из них уже пропадала всякая надежда, но, видя, что другой продолжает кричать, он тоже не замолкал, стыдясь показать свое малодушие. Тогда он вновь понуждал себя, и вместе с понуждением в нем просыпалась вера. Потом, может быть, ситуация менялась на противоположную – и тот, кто недавно выказывал маловерие, теперь проявлял твердость, а другой колебался, но также не отступал, подбадриваемый криками своего товарища.

Слепцы эти не просто говорили, но именно кричали, потому что им нужно было докричаться до Спасителя через шум окружавшей Его толпы. И мы, также следуя за Господом, должны именно кричать душой, то есть напрягать в молитве все свои душевные силы. Как человек напрягает весь свой голосовой аппарат: связки, легкие для того, чтобы издать громкий звук, так и мы должны напрягать свои душевные силы, вопиять умом. Это как раз и есть внимание при молитве. Это не значит, что нужно внутренне имитировать какой-то крик. Подобно тому, как мы напрягаем тело, чтобы издать громкий звук, мы должны напрягать дух свой, чтобы произвести внимательную молитву и через внимание быть услышанными Господом. Ибо внимание при молитве – это как бы громкость, сила умственного голоса.

Евангельские слепые подбадривали друг друга своим примером. Так и мы, глядя на окружающих нас верующих людей, которые не устают призывать милость Божию, должны брать с них пример терпения, твердости и неотступности, должны подбадривать друг друга. Если же мы проявим малодушие или нетерпение, возмутимся или начнем роптать на то, что Господь будто бы немилосерден и не слышит нас, тогда, конечно же, мы не получим просимого.

Вспомним знаменитого своим необыкновенным духовным преуспеянием подвижника нашего времени, преподобного старца Силуана Афонского. Испытывая страшные душевные борения, он усиленно молил Господа Иисуса Христа избавить его от них, простить ему его грехи. Душевное напряжение его было столь велико, что когда он уже отчаялся получить просимое и дошел до состояния полной безнадежности, то от всей души и искренне, как очень простой человек, воскликнул внутренне (ведь Господь более всего внимает человеческому уму): «Господи, Ты неумолим!» После этого он вошел в храм Божий и увидел, что икона Господа Иисуса Христа преобразилась: вместо изображения Спасителя он увидел Самого Спасителя, взирающего на него. Созерцание этого видения исполнило всю его душу и даже тело неизъяснимой и безграничной благодати. Впоследствии старец говорил, что если бы это видение продлилось еще мгновение, то он умер бы от избытка благодати, потому что человеческое естество в его тленном состоянии не способно пережить полноту Божественного явления. На протяжении всей его последующей жизни подвиг преподобного Силуана состоял в том, чтобы вернуть ту благодать, которую он получил в начале своего монашеского пути после этой отчаянной молитвы. До такого состояния доходит иногда человеческая душа, упрашивая Спасителя о прощении грехов, но это не значит, что Спаситель неумолим, немилосерден или безразличен к человеческому страданию, даже внутреннему, которое связано только с чувством неудовлетворенности из-за отсутствия благодати в душе человека. Об одном древнем подвижнике, преподобном Нифонте Кипрском, известно, что он молился Господу, прося вразумить его и укрепить в вере, потому что испытывал такую страшную брань, так сильно был мучим дьяволом, что на четыре года даже лишился рассудка. Наконец он воскликнул в отчаянии: «Господи, дай мне познать, что Ты — Бог и что, кроме Тебя, иного нет!» А потом в храме он увидел на иконе живого Спасителя.

Итак, не только нам, обыкновенным людям, кажется, что мы чувствуем неумолимость Спасителя и бесплодность своего молитвенного крика, но и великие подвижники благочестия древнего и нового времени часто испытывали подобную муку. Серафим Саровский три года стоял на камне, вопия день и ночь: «Боже! милостив буди мне грешному!» – и делал это, конечно, не только потому, что хотел угодить Богу своими подвигами, но, вероятно, и потому, что ощущал такое страшное душевное томление, что других слов ему было не нужно. Все его чувства выражались в этих нескольких словах молитвы мытаря: «Боже! милостив буди мне грешному!» (Лк. 18, 13).

Следуя за Господом по пути жизни, мы как слепцы неустанно должны вопиять: «Иисусе, сыне Давидов, помилуй нас!» – или, как учит нас Церковь, взывать словами Иисусовой молитвы: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Эти слова в кратчайшей форме содержат всю полноту Божественного Откровения. Следуя за Спасителем и взывая к Нему в особенности этой молитвой, а может быть, и другими молитвословиями, соответствующими определенному состоянию нашей души, мы просим исцеления и прозрения, как просили евангельские слепцы. Они знали о том, что Спаситель идет мимо них, и, может быть, смутно слышали Его шаги, Его голос, шум людей, которые Его окружали. Все это – некое подобие нашей веры. Мы так же смутно знаем о Господе Иисусе Христе и так же смутно верим в Него.

Если мы проявим твердость, то и с нами Спаситель поступит точно так же, как поступил с этими двумя слепцами, которые для всех людей на все времена стали примером неустанного моления. Может быть, сопоставление поведения этих людей и нашего душевного состояния покажется натянутым: ведь мы молимся, а они просто кричали, – а это совсем разные вещи. Опровергнуть такое мнение очень просто. Когда слепцы взывали к Спасителю, то к Кому они обращались? Разве не к Тому же Самому Сыну Божию, Господу Иисусу Христу, Которому молимся и мы? Да, слепцы ощущали Его присутствие своими телесными чувствами, а мы – нет, но Тому же Самому Господу мы молимся умом. Разве в призывании Спасителя не участвовал и их ум, разве не было в этом крике внутреннего сердечного чувства? Если бы не было, то Господь не услышал бы их, не призвал бы к Себе и не сказал бы: «По вере вашей да будет вам» (ст. 29), потому что вера – это, конечно же, не телесное чувство, но состояние души.

«Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему» (ст. 28). Значит, долгое время они не прекращали своего молитвенного вопля и когда наконец пришли в дом, то и тогда Спаситель не сразу исцелил их, а сначала заговорил с ними. «И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи!» (ст. 28). Хотя своими криками и своим следованием за Спасителем они уже доказали свою веру на деле, Господь потребовал от них еще и того, чтобы они на словах перед всеми исповедали, что верят в Него. И они сделали это, не постыдившись тех людей, которые всегда были возле Спасителя, которые осуждали Его, клеветали на Него и искали всякий повод, чтобы упрекнуть Его Самого и Его последователей в ереси.

«Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам» (ст. 29). Господь показал всем нам, что получаем мы по мере нашей веры. Вера – это такая способность человеческой души, может быть не врожденная, но даруемая свыше при нашем, конечно, усердии и усилии, которая дает нам возможность получить от Бога благодать Божию. А благодать мы ощущаем либо непосредственно в своей душе, либо в таком чудесном действии, которое может исцелить нас от телесных болезней или удовлетворить иные наши земные нужды, избавить от каких-то житейских скорбей и страданий.

Вера слепцов и правильность их поведения обнаружились из того, что они получили просимое: «И открылись глаза их; и Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал» (ст. 30). И не только сами они почувствовали, что вели себя правильно, прибегнув в своем молении к такой благочестивой дерзости, не только Всеведущий Господь знал это, но и все люди как присутствовавшие там, так и читающие или слышащие об этом событии, удостоверились и удостоверяются в этом. В своей дерзости мы должны не отступать от Господа Иисуса Христа, прося Его о помощи в житейских и, в особенности, душевных нуждах, конечно, с той оговоркой, чтобы просимое не препятствовало нашему спасению.

Что же мешает нам получить от Бога просимое, как получили евангельские слепцы? Прежде всего, это неверие или маловерие. Вера наша колеблется: умом своим мы то устремляемся к Господу, то совсем забываем о Нем, то усердно просим, то рассеиваемся в мыслях или даже вовсе оставляем молитву. Такое внутреннее непостоянство, смущение, постоянное колебание нашей воли как раз и делает нас безуспешными. Святой пророк Давид сказал: «Всяк человек ложь» (Пс. 115, 2), имея в виду, конечно, не только ту ложь, которую мы говорим друг другу, но и ложь внутреннюю. Мы искренне устремляемся к Богу душой и нам кажется, что мы всегда будем Ему служить, что мы готовы чуть ли не умереть за Него. Тут же или, может быть, через час, оставив молитвенное правило, мы увлекаемся каким-либо греховным занятием и услаждаемся соблазнительными помыслами. «Всяк человек ложь» – именно наша внутренняя лживость перед Богом, непостоянство нашего произволения оставляют нас безуспешными.

Слепцы следовали за Господом и неустанно кричали. Они не думали о том, чтобы отдохнуть или заняться своими делами, а потом опять начать звать Спасителя. Нет, они кричали беспрерывно, не давая Спасителю покоя, не позволяя Ему ни на одно мгновение забыть о себе. Представьте, что мы находимся приблизительно в таком же положении: например, очень желаем от кого-то что-то получить. Пусть даже мы вполне могли бы прожить без этой вещи, но очень хотим ее получить и знаем, что просить об этом можно в течение какого-то сравнительно короткого времени. Ведь мы будем всячески надоедать человеку, от которого это зависит, будем использовать все способы, чтобы обратить на себя его внимание и снискать его расположение, чтобы не упустить представившейся нам возможности. Если же мы будем вести себя безразлично и спокойно, то и у окружающих возникнет простая мысль, что мы не очень-то хотим того, о чем просим.

Приведу отнюдь не возвышенный пример из собственной жизни. Однажды мне нужно было вылететь домой из другого города, и я мог, если бы не достал билет туда, купить билет до какого-нибудь близлежащего места, откуда можно добраться поездом или автобусом. В кассе тогда творилось что-то невообразимое, все толкались, кричали, я же не очень сильно возмущался и не проявлял рвения, поскольку у меня было несколько вариантов. И когда кто-то попытался оттеснить меня от кассы, как это обычно бывает в таких ситуациях, то я сказал, что тоже стою в очереди. Мне ответили, что, судя по тому, как я себя веду, мне это не очень нужно. И в общем, это была правда, мне действительно не очень-то было нужно. Наверное, у каждого в жизни бывали такие ситуации, когда ему так сильно было нужно что-нибудь, что он даже забывал о приличиях. Поэтому, когда мы молимся Спасителю, Божией Матери или святым и время от времени проявляем охлаждение, спокойствие, безразличие в молитве, мы должны осознавать, что не получаем просимого потому, что оно нам не нужно. Не потому, конечно, что мы не нуждаемся в Божией благодати и спасении, а потому, что не осознаем этой своей нужды в полной мере, – в какой степени осознаем, в такой и получаем. Если не осознаем совсем, то не получаем ничего, – тогда в душе у нас бывает холодно и пусто, даже если мы долгое время провели в молитве, например присутствовали на богослужении или исполняли келейное правило. Мы должны просить неотступно, не ослабевая духом. Если же настроение наше меняется – ведь мы немощные люди, – если не хватает у нас ревности, то, хотя бы только умом осознавая свою нужду в спасении для вечности (ведь кто Бога не знает, тот и спастись не может), мы должны вопить ко Господу день и ночь неустанно, подобно евангельским слепцам: «Помилуй нас Иисус, Сын Давидов! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!»

Некоторые скажут, что не всем дано в этой жизни познать полноту благодати и, подобно старцу Силуану Афонскому, Серафиму Саровскому или блаженному Нифонту, созерцать Господа лицом к лицу. Это справедливо – Господь не всем дает такую благодать, потому что не все могут понести ее. Иной, получив великое откровение, может погибнуть из-за гордости или впасть в отчаяние, если впоследствии потеряет эту благодать; может последовать какое-нибудь иное искушение. Адам в раю также знал полноту Божественной истины, однако же пал. Значит, не все могут вместить эту полноту, однако же в какой-то мере знать опытно и сердцем чувствовать действие Божественной благодати и близость Божию должен каждый христианин, иначе он не является христианином, а только, в лучшем случае, хочет им быть. Ведь если мы молимся в церкви или дома и при этом ничего не ощущаем, то значит, мы ничего не получаем от Бога, и можем таким образом постепенно совершенно охладеть и перестать верить даже только умом. Кроме того, самое главное – это даже не то, что еще в этой жизни мы ради нашего усердия и молитв получаем от Господа доступную для нас в какой-то малой степени благодать и все полезное, но то, что, если мы будем вопить ко Господу день и ночь, то в будущей жизни должны обязательно познать славу Божию и увидеть Господа лицом к лицу. И это уже обязательно для всех. Не нужно думать, что в будущей жизни наслаждаться благодатью Божией смогут только те, кто познал ее полноту в этой жизни, а те, кто жил только покаянием, не испытывая полноты богообщения, не будут к этому способны. Всякий христианин, если он будет неустанно вопить ко Господу и просить Его о помиловании, в конце концов обязательно получит просимое, если и не в этой жизни, то в будущей. А это для нас самое главное. Представьте себе такую невероятную ситуацию: человеку предложили в этой жизни испытать полноту богопознания и благодатного утешения, но в будущей жизни быть навеки лишенным славы Божией. Неужели разумный человек согласился бы на это? Наоборот, он предпочел бы в этой жизни мучиться и терпеть страдания от богооставленности, лишь бы навеки соединиться с Богом в жизни будущей.

Если мы будем, имея такую надежду, твердость и благое намерение, день и ночь вопиять ко Господу и кричать к Нему духом: «Помилуй нас Иисус, Сын Давидов! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!», то наступит такой момент, когда мы, подобно евангельским слепцам, которые вошли в дом, войдем в обители Царя Небесного, и Господь скажет нам: «По вере вашей (которую вы проявили во время всего вашего жизненного пути, следуя за Мной. – иг. А.) да будет вам!» И мы прозрим, и узрим славу Божию, и будем пребывать в ней вовеки.

11 августа 2002 года