О нашей душе, которая подобна Иерихонскому слепцу

Господь наш Иисус Христос приближался к Иерихону. Читавшие Ветхий Завет знают, что в книге Иисуса Навина рассказывается о том, как израильтяне чудесным образом захватили этот древний город: семикратно обойдя Иерихон с ковчегом Завета, все израильское войско вместе возопило и затрубило в священные трубы, и стены города рухнули. После этого народ Божий вошел в него и истребил язычников, погрязших в беззакониях, грехах, идолослужении, пролитии невинной крови и разврате. Иисус Навин проклял это место, сказав: «Проклят тот, кто восстановит этот город», и даже предсказал, что погибнет и сам тот человек, и его дети, что впоследствии и случилось (см. Нав. 6, 1–26). Впрочем, впоследствии несмотря на проклятие Иисуса Навина, Иерихон был восстановлен, ради чего потребовалось даже пролить кровь. Этот город во времена Спасителя был богатым торговым центром, через него проходили многие торговые пути, и потому он процветал. Кроме того, Иерихон находился в субтропиках, то есть климатические условия были мягкими, приятными и удобными для жизни.

Итак, Господь подходил к этому городу. «Слепец некий седяше при пути прося» (ст. 35). В книге Второзакония сказано, что всякий, кто сбивает слепого с пути, будет проклят (см. Втор. 27, 18). Так пророк Моисей заботился о несчастных людях, страдавших этим недугом. В древности в южных странах: Израиле, Палестине – от постоянного яркого солнечного света, а также и от различных болезней, было довольно много людей, страдавших слепотой. Господь, как будто бы пренебрегая тем, что слепец был жителем города, возникшего вопреки Божественной воле, снизошел к этому человеку и исцелил его. Вот как это было: «Когда же подходил Он к Иерихону, один слепой сидел у дороги, прося милостыни, и, услышав, что мимо него проходит народ, спросил: что это такое?» (ст. 35–36). Конечно, с Господом было много людей, и, наверное, они переговаривались между собой – делали друг другу какие-то замечания, обращались с разными просьбами, может быть, тихо, а может, и повышали голос, разговаривая с человеком, который находился несколько впереди или сзади от них. Таким образом и от тихого говора, и от отдельных громких выкриков естественно, как это бывает при движении толпы, образовывался шум. У слепых слух обычно обострен: зрение бездействует, и сам организм приспосабливается к этому лишению тем, что усиливается другое важнейшее для нас чувство – слух. Слепой, разобрав, что слышит шум не простой толпы, насторожился. Человек воспринимает действительность не только телесными, но и душевными чувствами и, вероятно, слепец почувствовал, что возле него происходит нечто необыкновенное, душа его вострепетала. Люди неверующие, материалисты пренебрегают тем, что в жизни человека очень большое место занимает его внутренний душевный мир. Если мы внимательно к себе приглядимся, то сможем убедиться, что всевозможные переживания, мысли, представления составляют, может быть, даже более значительную часть нашей жизни, чем события внешние. Да и сами впечатления извне так или иначе влияют на наш внутренний мир – обогащают его или обедняют и разрушают. Некие необъяснимые чувства и переживания, которые испытывает каждый человек, говорят ему о том, что существует не только мир вещественный, но и мир духовный, высший. Человек пытается их осознать, понять их природу и значение. Мы знаем по себе, что иногда интуиция, то есть внутреннее чувство, подсказывает нам то, что не могут сообщить внешние обстоятельства и впечатления.

Видимо, нечто подобное произошло и с евангельским слепцом. То, что мимо него проходит не обыкновенный человек, но Кто-то Великий, он почувствовал не только благодаря своему обостренному слуху (когда, может быть, услышав некоторые непривычные слова и выражения, он понял, что это не простые прохожие), но еще и благодаря своему внутреннему чувству. Я думаю, что у человека, который обделен этим ценнейшим телесным чувством – зрением, внимание естественно обращено более внутрь себя. Слепец ощутил в своем внутреннем мире что-то необыкновенное и потому понял, что происходит то, что раньше ему никогда не доводилось испытывать.

Он стал спрашивать: «Что это такое?» (ст. 36). Неужели мимо этого слепого никогда не проходила толпа? Неужели он никогда не слышал людского шума? Этого не может быть. Конечно, он почувствовал своей душой, что рядом присутствует какая-то великая духовная сила. Может быть, он что-то лишь смутно понимал (мы не можем знать этого точно), а может быть, даже догадывался, что здесь находится Сам Бог. «Ему сказали, что Иисус Назорей идет» (ст. 37). По последующим словам слепца и по той настойчивости, с которой он их выкрикивал, можно понять, что он тогда понял, внутренне пережил и ощутил. Конечно, он слышал об Иисусе Назорее, да и не мог не слышать, потому что слух о Господе Иисусе Христе в то время распространился уже по всей Палестине. Люди относились к Нему по-разному. Этот слепой, почувствовав в своей душе некое изменение, понял, что Тот Иисус Назорей, о Котором он слышал и Который проходит мимо него, и есть Мессия, – и потому назвал Его «Сыном Давидовым». Это то же самое (только сказанное несколько иначе), что признать и исповедать Иисуса Назорея Христом, то есть Сыном Божиим, явившимся на земле для спасения человеческого рода. «Тогда он закричал: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня» (ст. 38). И слова эти – «помилуй меня» – говорят о его вере и о том, что он понял: наступил тот момент, когда Сам Бог приблизился к нему. И если он сейчас этот миг упустит, Господь удалится и такая необыкновенная возможность получить желаемое им исцеление, может быть, никогда не повторится.

«Шедшие впереди заставляли его молчать; но он еще громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня» (ст. 39). Видимо, его заставляли замолчать по той причине, что считали такое исповедание неуместным, а может быть, были и не согласны с ним. К этим людям, наверное, можно отнести слова пророка Моисея, которые я приводил в начале проповеди: «Проклят всякий, кто сбивает слепого с пути», ибо они действительно хотели сбить его с пути, конечно, не с обычной дороги, а с духовного пути ко Господу. Но слепой пренебрег их неверием и даже давлением на него, проявив твердость и мужество. Всегда бывает очень трудно идти против всех, даже если точно знаешь, что ты прав.

«Но он еще громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня» (ст. 39). Он словно бы не слышал окрики запрета, обращенные к нему из толпы, и кричал «еще громче», то есть заглушая их. Господь как Всеведущий Бог, конечно, знал о том, что происходит в душе этого слепого, но позволил ему проявить свою ревность и веру для того, чтобы слепой сам утвердился в своем стремлении приблизиться к Господу Иисусу Христу и получить от Него просимое – зрение телесное и духовное, то есть истинную веру.

«Иисус, остановившись, велел привести его к Себе: и, когда тот подошел к Нему, спросил его: чего ты хочешь от Меня? Он сказал: Господи! чтобы мне прозреть» (ст. 40–41). Конечно, это первостепенное желание для человека, лишенного зрения. Но в этих словах видна и его вера: он понимал, что Сын Давидов, Иисус из Назарета, может сделать все. «Иисус сказал ему: прозри! вера твоя спасла тебя» (ст. 42). Вера спасла его, потому что даровала зрение и в то же время посредством этого чуда укрепилась в его душе. Перед ним вполне раскрылась тайна воплощения Сына Божия. И конечно же, если он еще до исцеления так настойчиво выкрикивал это исповедание: «Иисус, Сыне Давидов!», то тем более теперь он всей душой поверил в Мессию. «И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога» (ст. 43). Из того, что слепой, прозрев, пошел за Господом Иисусом Христом, славя Бога, можно сделать вывод, что он стал учеником Христовым, Его последователем. Действительно, в таком случае справедливы слова Спасителя, что вера его спасла, – потому что она сделала его христианином. «И весь народ, видя это, воздал хвалу Богу» (ст. 43).

Как можно расценить эту ситуацию с духовной точки зрения? Соотносимо ли случившееся с нашей жизнью? Является ли это чудо Спасителя просто одним из необыкновенных случаев, который укрепляет нашу веру в Божественность Господа Иисуса Христа, Его всемогущество и благость, или содержит урок и непосредственно для нас? Можно ли провести аналогию нашего состояния и поведения с обстоятельствами чуда, описанного в Евангелии? Для того чтобы это понять, прежде всего обратим внимание на крик слепца: «Иисус, Сын Давидов! помилуй меня». Внешне это был крик о помощи, поскольку человек желал, чтобы его услышали и удовлетворили просьбу о помиловании. Но слышавший эти слова – не только Своим человеческим слухом, но, если можно так выразиться, и Своим Божественным всеведением, – был воплотившимся Сыном Божиим, Богом. Да и сам слепец, называя Иисуса Сыном Давидовым, то есть Христом, Мессией, показывал, что обращается не к обыкновенному человеку: он верил, что сила Иисуса превосходит обычные человеческие возможности, и видел в нем Христа, Помазанника Божия. Таким образом, мы можем смело сказать, что это обращение «Иисус, Сын Давидов! помилуй меня» – молитва. А если так, то, конечно же, описанное в Евангелии мы можем применить и к себе, потому что и мы должны просить помощи Божией, то есть молиться, но нам также иногда мешают это делать – или люди, отвлекающие нас от духовного делания, от исполнения заповедей своей суетой, или помыслы. Быть может, от криков толпы, запрещавшей слепцу обращаться к Спасителю, в душе его рождались смущающие помыслы, и он выкрикивал свою молитву громче, желая их преодолеть. Так происходит и с нами, аналогия практически полная. Когда мы молимся и просим Господа, чтобы Он помиловал нас, мы должны делать это с усердием, настойчиво, даже если нам мешает что-то, внешнее или внутреннее. Когда в нашей душе усиливаются помехи от шума и крика помыслов, которые порой звучат даже громче, чем доносящиеся до нас крики людей, мы должны подобно евангельскому слепцу произносить молитву еще усерднее. Святые отцы советуют при усилившейся греховной брани произносить слова молитвы даже вслух, громко, чтобы «заглушить» свои собственные мысли. В том случае, если наперекор толпе помыслов и грехов, а может быть, даже и людей, мешающих нам приблизиться к Господу Иисусу Христу и отводящих нас от спасительного с Ним единения, мы проявляем такое усердие, Он останавливается и уже не проходит мимо нас.

Иногда случается и так: мы смутно чувствуем, что Господь рядом с нами, но «идет мимо», недоступен для нас из-за того, что мы окружены толпой разных помыслов, через которые не можем пройти. Кроме этого, нам мешает приблизиться к Богу духовная слепота, и беда состоит в том, что мы не осознаем ее: нам кажется, что мы зрячие и все у нас нормально. Исполнение евангельских заповедей является долгом для христианина, но мы неразумно сравниваем свое душевное состояние с состоянием не духовных, праведных людей, подвижников благочестия, а людей, ведущих подчас еще более рассеянный образ жизни, чем мы, и этим оправдываем себя. Если бы мы имели мужество и решились взять за норму поведения жизнь истинных христиан (какими являются праведники, подвижники благочестия, изображенные в житиях святых и других книгах, иногда, может быть, люди еще не прославленные Церковью), то увидели бы, что мы поистине слепы, потому что духовный мир от нас закрыт. В мире вещественном мы ориентируемся легко и свободно, а в пространстве духовном бредем наугад, спотыкаемся, падаем и совершенно не знаем не только пути, по которому нам необходимо идти, но и цели своей жизни. Если бы мы это осознали, то вопили бы к Богу от всей души, как этот иерихонский слепец: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» Осознав свою беду и проявив усердие и мужество, мы приблизились бы к Господу посредством упорной, непрестанной молитвы и услышали Его голос, может быть, не как произносимые слова, но как реальное действие Божие в нашей душе. Мы почувствовали бы, как наши духовные очи прозревают, и то, во что мы раньше только верили, становится нашим знанием, то есть прежнее лишь умственное убеждение превращается в непосредственное переживание, предмет духовного созерцания и во внутреннее ощущение – реальное и ясное; как и во мгновение ока прозревший от слов Спасителя слепец ясно увидел Господа Иисуса Христа, стоявшего перед ним. И тогда, конечно, мы последовали бы за Спасителем, благословляя Бога. Но пока мы погружены во мрак неведения, мы ропщем, унываем, в лучшем случае каемся в своих грехах, но повода для прославления Бога у нас нет, как нет и осознания своего убожества, удаленности от Бога, мрачности нашей души.

Итак, наше внутреннее состояние весьма полно и точно можно описать словом «слепота». Но разница между евангельским слепцом и нами состоит в том, что слепец осознал свою беду и имел мужество довести начатое дело до конца. Мы же, во-первых, не понимаем своего духовного убожества, не осознаем своей слепоты, во-вторых, – не имеем решимости наперекор всем обстоятельствам – внешним и внутренним – вопить ко Господу так, как вопил этот слепец; и наконец, у нас нет терпения, чтобы довести начатое дело до конца.

Чудо исцеления иерихонского слепца, описанное в сегодняшнем евангельском чтении, должно быть для нас не только примером благости, всемогущества и милосердия Божия, но и разумного, истинно христианского поведения, которое каждого из нас может привести к истинной вере. Тогда вера наша станет столь действенной и могущественной, что про нее можно будет сказать словами Спасителя: «вера твоя спасла тебя».

6 февраля 2000 года