Правильное понимание Евангелия – дар Божий

Евангельское чтение праздника Вознесения начинается такими словами: «Сам Иисус стал посреди них (учеников. – иг. А.) и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И, сказав это, показал им руки и ноги» (ст. 36–40).

Когда Господь Иисус Христос воскрес из мертвых и явился ученикам, которые были самыми обыкновенными людьми, Он мог возбудить в них лишь ту мысль, что явилась Его душа или что они видят призрак. Действительно, кто бы мог поверить, что перед ним стоит тот самый человек, который на его глазах умер и был недавно погребен? Поэтому вполне естественно, что даже многократные явления ученикам не могли уверить их в том, что Господь воскрес. «И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: «Есть ли у вас здесь какая пища?» Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними» (ст. 40–43). Ученикам не верилось, что явился Господь, даже тогда, когда они видели и осязали Его прободенные руки, ноги и ребра. И это можно понять. Они не доверяли даже своему осязанию и поверили в то, что им действительно явился воскресший из мертвых Иисус, только тогда, когда Он на их глазах начал есть пищу, которая была у них на трапезе.

«И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему» (ст. 44–48). Господь дал ученикам разум понимать Священное Писание и видеть в нем то, что было сказано о Спасителе. С древнейших времен в Священном Писании были заключены многочисленные пророчества о Христе. Устное предание записал Моисей, а первое пророчество о грядущем Избавителе было дано еще Адаму в Раю после грехопадения. Ученики уверились, что в Писании есть именно такие свидетельства о Мессии, которые говорили и о Его страданиях, и о смерти, и о Воскресении. Они поняли Священное Писание во всей полноте, а не так, как иудеи, которые считали, что Мессия должен прийти во славе и даровать людям, в особенности еврейскому народу, свободу. Отсюда можно заключить, что понимание Священного Писания – это дар Божий, оно невозможно без действия божественной благодати. Если у нас в душе не будет благодати Святого Духа, то какими бы умными людьми мы ни были, как бы мы ни знали историю, как бы ни изучали творения самых авторитетных православных толкователей – например, Феофилакта Болгарского, Иоанна Златоустого, Ефрема Сирина, Евфимия Зигабена, – это нам не поможет. Только действие Божественной благодати дает человеку возможность понимать Священное Писание. Причем дает в той степени, в какой это необходимо для спасения человека, а не просто ради праздного любопытства. Апостолам же понимание Писания было дано во всей полноте, поскольку они должны были проповедовать благую весть о спасении человеческого рода по всему миру и самым разным людям. Нам же это дается настолько, насколько необходимо для нашего собственного спасения. По словам святых отцов, Евангелие (и в целом Священное Писание) понимается по мере исполнения заповедей.

«Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему. И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше» (ст. 45–49). В этом отрывке говорится о сошествии Святого Духа, которое последовало через десять дней после Вознесения Господа нашего Иисуса Христа. «Сила свыше» есть обильное действие Святого Духа, Который, как мы знаем из Деяний, сошел на апостолов в виде огненных языков, показывая даже образом схождения, что Он дарует апостолам пламенную ревность, без которой невозможно совершать Божественные дела. Поэтому и мы должны понимать, что если нам не будет дарована «сила свыше», то нам не следует браться за то, что превосходит наши собственные силы. Требуется не какой-то острый ум, не образование, не горячность характера, не плотская ревность, которая неопытным людям кажется чем-то особенным, духовным, а именно «сила свыше». Если же ее у нас нет, то нам следует заниматься тем делом, которое нам вручил Промысел Божий, и не дерзать проповедовать.

К сожалению, многие поступают неразумно: у них все начинается с проповеди, а кончается в лучшем случае пустословием, а в худшем – даже падением. Я знал одного человека, который многих людей обратил к вере, его очень уважали друзья. Он стал проповедовать одной женщине, увлеченной восточными учениями. Потому ли, что она оказалась умнее его, или потому, что в душе его была какая-то порочная наклонность к этому лжеучению, но не он ее обратил в Православие, а она его – в свою веру. Для всех его друзей это было потрясением, мне же было его очень жаль. Но такой поворот можно было предполагать – он не жил духовной жизнью. Она для него заключалась лишь в вычитывании огромного правила – без внимания, без покаяния, без какой-либо борьбы с помыслами. Естественно, что этот человек, не имея «силы свыше», дерзнув на то, что превосходило его силы, пал падением, удивительным для многих. Так может случиться и с нами. Поэтому надо, чтобы каждый занимался своим делом и проповедовал друг другу и окружающим (может быть, людям неверующим) своей христианской жизнью: кротостью при оскорблениях, терпением в скорбях, любовью в ответ на вражду. Вот проповедь, которая доступна всякому человеку. Давайте будем ревновать изо всех сил об этом, а не о том, чтобы учить, не имея на это Божия благословения, ведь это дано даже не всем священникам. У людей, служащих Богу в Церкви, тоже разные дарования, иначе мы бы не хвалили, например, Иоанна Златоуста за то, что он имел дар учительства: все священники были бы Иоаннами Златоустами, Ефремами Сиринами и так далее. Не так это все просто. Кроме того, если священник обязан быть учительным, обязан в меру своих сил служить людям, то миряне или не посвященные в сан монахи должны быть в деле проповеди чрезвычайно осторожными и не дерзать на то, на что они не имеют благословения свыше.

«И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше. И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь» (ст. 49–53). Место Вознесения Господня в Вифании известно и по сей день. К сожалению, сейчас на этом месте находится мусульманская мечеть. Мусульмане хотя и не признают Иисуса Христа Сыном Божиим, однако считают Его пророком и в какой-то мере почитают. В этой мечети, перестроенной из православной часовни, сохранился камень, на котором отпечаталась стопа Спасителя. Таким образом место Вознесения и даже тот камень, с которого Спаситель вознесся на небо, известны совершенно точно.

На этом примере мы можем увидеть, что христианское учение необыкновенным образом соединяет в себе конкретность, всеобъемлющее богословие и философию. Действительно, в нем все совмещается: как поется в тропаре праздника Вознесения, Господь земное соединил с небесным. Он был Человеком: на Святой Земле можно видеть все места, где Он совершал какие-либо чудеса, и эти места тем самым свидетельствуют о Нем. Но Он был и Богом, и через Его человеческие уста, через Его человеческие поступки в наш грешный мир проникла безграничная Божественная благодать. И непостижимые для человеческого ума истины об образе бытия Божия, о будущей жизни, о духовном мире – истины, которые столь безграничны, что человек может только едва-едва прикоснуться к ним мыслью, – стали нам известны благодаря тому, что безграничный Бог стал ограниченным Человеком.

В Вознесении Господа нашего Иисуса Христа это соединение безграничного и ограниченного, Божественного и человеческого выразилось, наверное, наиболее ярко. Трудно себе даже представить чувства учеников, когда они увидели, что Господь, благословляя их, вдруг начинает подниматься от земли и возносится на небо. И хотя они как будто бы уже привыкли к чудесам (после Воскресения Христова, наверное, уже ничто не могло их удивить), но из апостольских Деяний мы знаем, что они стояли и смотрели на небо очень долго, до тех пор пока им не явились Ангелы и своими словами не заставили их опомниться и возвратиться в Иерусалим (см. Деян. 1, 9–11). Действительно, странно было видеть, как Он поднимается с земли и высоко-высоко возносится на облаке в небо, все выше и выше, так что постепенно превращается в точку, а потом и эта точка исчезает из вида. Можно представить себе, как апостолы в изумлении смотрели на эту точку и сомневались, видят ли они еще что-нибудь, или все уже скрылось с их глаз.

Куда же вознесся Господь наш Иисус Христос? Что означают слова отпуста праздника Вознесения «Иже во славе вознесыйся от нас на небо и одесную седый Бога и Отца, Христос истинный Бог наш...»? Как понять слова «воссел одесную Бога и Отца» и «вознесся от нас на небо»? На какое небо вознесся Господь Иисус Христос? Конечно же, не на то, которое современные люди называют космосом. То, что некоторые протестанты в скоплении звезд и туманностей видят чуть ли не лицо Божие, – просто нелепость. «Бог есть Дух» (Ин. 4, 24). «Бога не видел никто никогда» (Ин. 1, 18). Подобно этому, и духовный мир (то, что мы условно называем небом), хотя и находится пространственно вверху от земли, но одновременно расположен еще и в ином измерении, которое недоступно для наших чувств. Этот мир тут, рядом с нами, но для нас его словно не существует, потому что мы изолированы от него из-за нашей бездуховности и грехов. Но то, что мы его не видим, не означает, что его нет: ведь не видим же мы, допустим, каких-то гравитационных сил, хотя чувствуем на себе их действие. Не видим электрического тока, многих иных проявлений материальной энергии, из которых про существование одних мы знаем, а другие, возможно, еще не открыты наукой. Тем паче остается скрытым для плотского человека мир духовный. Вот на это духовное небо и вознесся Господь Иисус Христос. Оно находится вверху, но увидеть его человеческим глазом, хотя бы и при помощи телескопа или какого-то другого человеческого изобретения, невозможно. Оденется ли человек в роскошную или в самую нищенскую одежду, теплую или едва предохраняющую от холода, будет ходить в обуви на высоких каблуках или на низких, – он остается человеком, ничего в нем не переменяется. Так и в этом случае: если мы будем пользоваться какими-либо, как нам кажется, самыми современными, тонкими приборами, ум наш все равно не изменится. Если человек сам не станет духовным, то весь духовный мир будет от него сокрыт.

Вознесшись, Господь наш Иисус Христос воссел «одесную Бога и Отца». Что значит «одесную»? «Бог есть Дух», Он наполняет Собой все пространство, вернее, превосходя его, в Себе его содержит. Бог – Существо безграничное и даже, как говорят наиболее мудрые из богословов, выше всякого именования и понятия (тем более человеческого), описать или изобразить Его никак невозможно. Всякое изображение будет только более или менее относительным приближением к познанию безграничного существа Божия. Когда же человек опытно, то есть духовно, при помощи молитвы, познаёт, что есть Бог, то он оставляет все определения и уже не может рассказать о своем знании, хотя бы он был и самым мудрым человеком. Апостол Павел говорит, что он слышал неизреченные глаголы, которые невозможно выразить на человеческом языке (см. 2 Кор. 12, 4). Поэтому про Бога нельзя сказать, что кто-то сел справа или слева от Него – такие пространственные понятия свойственны лишь человеку. Но поскольку в человеческих понятиях десница – правая рука – есть символ силы, власти, постольку и говорится, что Господь как человек воссел одесную Бога и Отца. Как Бог и Сын Божий, Он никогда не отлучался от Отчих недр. Ибо все Ипостаси Пресвятой Троицы – Отец, Сын и Святой Дух – существуют в непознаваемом единстве, имея одновременно и собственный образ существования.

Все это – непостижимые тайны, и, казалось бы, для чего я говорю о таких отвлеченных и ненужных в суетной жизни предметах? Вы скажете: нам надо думать о том, как бы в храм ходить, посты соблюдать, правило выполнять, а еще хорошо бы непрестанно читать Иисусову молитву – и хватит, зачем говорить о таких возвышенных вещах? Но если у нас будет неправильное представление о Боге, то будет и неправильная молитва.

В древности существовала ересь антропоморфизма, в буквальном переводе на русский язык – «человекообразия» (хотя она не являлась особенно распространенной, но приносила вред и потому была осуждена Церковью). Суть этой ереси в том, что некоторые люди (даже среди подвижников-монахов) делали обратный вывод из утверждения, что человек сотворен по образу и подобию Божьему: они считали, что и Бог имеет образ и подобие человеческие. В своей молитве они воображали Бога в виде какого-то человека. Таким образом, антропоморфисты вместо истинного Бога поклонялись мысленному идолу.

Ересь антропоморфизма была осуждена, но в одном из скитов египетской пустыни некий старец-монах, подвизавшийся много лет и пользовавшийся уважением, никак не хотел признать того, что Бог не имеет человеческого образа. В конце концов, одному очень образованному дьякону удалось этого старца переубедить. Для воссоединения с православными монаха привели в церковь. Он как будто все уже признавал, все, что было необходимо, делал, но вдруг упал на колени и, зарыдав, сказал: «Вы отняли у меня моего Бога!» Он настолько привык молиться неправильно, «питаясь» воображением, а не безубразно созерцая в молитве истинного Бога, не имеющего никакого образа, что когда его лишили воображаемого идола, он уже не знал, как молиться. (Между прочим, весьма распространены неверные изображения Бога Отца в виде Старца и сейчас. То, что они по какой-то причине присутствуют в церквях, не означает, что эти изображения правильные.)

Многие из нас в молитве тоже прибегают к воображению. Это совершенно ни к чему. Наше воображение должно ограничиваться тем, что предлагает Церковь. Даже наше настроение не должно быть совершенно произвольным, и для этого оно формируется церковными гласами (или мелодиями, хотя это не совсем подходящее слово). Наше представление о Господе, Божией Матери или о каком-то святом должно ограничиваться каноническим изображением на иконе, и дальше этого развиваться ему не позволено. Представление вообще о духовном мире должно заключаться в священнодействиях, совершаемых священнослужителями, в тех символами, которыми наполнено православное богослужение.

Существует множество разных религий, и их искренние ревнители как будто бы всею душой стараются угождать Богу так, как они себе это представляют. Например, индийские аскеты – йогины – из желания познать истину, достигнуть состояния просветления, уходят в пустыни, питаются одной травой или вообще не едят по многу дней, изнуряя свою плоть и как будто показывая необыкновенную ревность. Но вся их ревность основана на неправильном представлении о Боге и вообще о духовном, отсюда и подвижничество у них неправильное, и труды их заканчиваются либо полной пустотой, отсутствием результатов, либо прелестью – общением с демонами вместо Бога. То же самое можно сказать и о католиках. Хотя они как будто более близки к Православию, чем йоги, но и у них – неправильное учение о Пресвятой Троице: в Символ Веры они внесли добавление об исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына. Таким образом католики исказили учение о Пресвятой Троице, смешав воедино предвечное исхождение Святого Духа от Отца с ниспосыланием благодати Святого Духа Спасителем в день Пятидесятницы. От этого у них неверное представление и о благодати, и о духовной жизни. Ведь если кто-то неправильно говорит о благодати, то это означает, что он ее просто не знает. И, следуя по стопам своих ошибающихся учителей, конечно же, и сам падает в яму. «Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14).

Итак, для того чтобы молиться правильно, жить правильной духовной жизнью, нужно иметь верное представление о Боге и вообще обо всем духовном. Поскольку же мы, православные, как будто бы искренне верующие люди, исполняющие христианские обязанности (я обращаюсь в особенности к таким, а не к тем, кому это все безразлично), этим пренебрегаем, постольку и молимся неправильно и не имеем никаких духовных результатов. Конечно, неправильное понятие о Боге – не единственная тому причина, но одна из важных. Можно сказать, что мы молимся не так, как положено, то есть не согласно с учением святых отцов, а как кому заблагорассудится. Не понимая, Кто есть Бог, мы начинаем обращаться к Нему, как малые дети, говоря: «Боженька, Боженька!» Я бы и детей не советовал учить такому отношению. Неужели тебе не страшно употреблять имя Божие так нелепо? Откуда такое дерзновение, что ты обращаешься к Богу с уменьшительными именами? Похоже обращаются и к Пресвятой Богородице: «Матушка, Пресвятая Богородица!» А кто ты Ей такая, что к Ней обращаешься «Матушка»? Бывает такое же обращение к Ангелам, и прочее, прочее. Я привел лишь один из примеров уничижительного отношения к Богу и к Божиим угодникам. Если бы мы знали, Кто такой Бог, мы бы поняли, что действительно нельзя имени Божия поминать всуе. Представьте себе человека, имеющего над нами огромную власть, от которого мы зависим во всех отношениях, и вдруг мы как-то между прочим к нему обращаемся. Он, оглядываясь на нас, спрашивает: «Что вы хотите?» А мы отвечаем: «Да нет, это мы так просто, нечаянно». Наверное, у нас были бы от этого неприятности, мы побоялись бы так поступить.

Многие люди молятся, напрягая воображение. Я встречал одного человека, который воображал Бога в виде старца огромного размера, который наполняет собой весь космос. Есть люди, которые воображают в уме Господа Иисуса Христа, Божию Матерь или Ангелов, – и этого не нужно делать. Иные вспоминают какую-нибудь любимую икону и молятся, содержа это воспоминание в уме. Но при напряжении воображения человек отвлекается от настоящей молитвы, которая всегда безвидна, даже если он молится перед иконами. Все это происходит от того, что мы не знаем, что есть духовный мир, не знаем, Кто есть Бог и как нужно молиться. Поэтому слова Священного Писания и богослужения о том, что Господь Иисус Христос «воссел одесную Бога и Отца», означают именно власть Сына Божия. Как Сын Божий Христос никогда не отлучался от Бога Отца, ибо Он единосущен с Ним, а после Вознесения Он уже как человек получил всю славу и власть, которые имел прежде Своего воплощения как Бог.

Таким образом, в празднике Вознесения соединяется безграничное и ограниченное, конкретное и всеобъемлющее. В этом и есть чудо христианства, когда ты словно бы не можешь, не хочешь верить, но верить вынужден. Ведь только человек, противящийся истине подобно демону, может отвергнуть очевидное и не поверить, что Тот, Кто на глазах многих и многих свидетелей вознесся на небо непостижимым для нас образом, есть воистину Сын Божий.

23 мая 1996 года