О евангельском отношении к ближним

Спаситель, обращаясь к Своим ученикам, сказал: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (ст. 10). Слова эти, записанные апостолом Матфеем, относятся, конечно, не только к апостолам, которые слышали их от Самого Господа, но и ко всем нам. Они очень важны, потому что иначе не были бы приведены в Евангелии.

Основой духовной жизни является смирение перед ближними, любовное, уважительное отношение к ним – вот чему учит нас духовный опыт. Кто же такие эти «малые»? Это люди, которые выглядят ничтожными, малыми в наших глазах, и неважно, по какой причине. Может быть, человек занимает скромное положение в обществе или кажется нам ничего не достигшим в духовной жизни. Заповедь Спасителя состоит в том, чтобы не презирать никого, потому что Ангел любого «ничтожного» человека, предстоя пред Богом, молится о нем. Получается, что видимое не соответствует невидимому и очевидное для нас совершенно не таково в духовном отношении.

Мы считаем человека малым, а его Ангел предстоит пред Богом и молится о нем Господу, ибо «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (ст. 11). Погибшее – это то, что кажется нам уже совершенно ненужным, потерянным. Действительно, люди не обращают внимания на падшего, будто бы уже осужденного человека, но Спаситель пришел именно для того, чтобы этого погибшего, «перечеркнутого» в наших глазах, взыскать и спасти.

«Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Так нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (ст. 12–14). Эта притча взывает к нашему здравому смыслу. Действительно, если бы пастух потерял одну из ста своих овец, он думал бы о ней больше, чем о тех, которые не потерялись, и беспокоился бы до тех пор, пока ее не нашел.

В Евангелии от Луки есть притча, которая более понятна нам, жителям городским: о том, как женщина потеряла одну из своих десяти золотых монет и прилежно ее искала (Лк. 15, 8–9). Действительно, мы знаем по себе, что если мы потеряем какую-нибудь сумму денег, то, зная, что она лежит где-нибудь дома, мы не успокоимся, пока ее не найдем. Допустим, положили куда-то деньги и забыли куда. Мы не думаем о том, что все остальное имущество на месте, а думаем именно о том, что потеряли (хотя, может быть, могли бы прожить без потерянного). Если мы, люди, так заботимся о своем имуществе, то тем паче Бог заботится о человеке, который представляет собой неповторимый образ Божий. В очах Божиих самый ничтожный, падший, опустившийся, по нашему мнению, человек, – бесценен. Вот ради такого самого последнего, но бесценного человека, Господь и пришел в мир. Другое дело, что не всякий отзывается на этот любвеобильный призыв Божий, не всякий принимает Крестную жертву Спасителя, принесенную за каждого из нас в отдельности и в целом за все человечество.

Необходимо трезво оценивать свои силы, чтобы после этой проповеди или после прочтения Евангелия вы не подумали, что надо бросаться на помощь всякому погибающему человеку. Это будет безрассудством, потому что сами мы весьма и весьма немощны. Приведете вы к себе домой какого-нибудь нищего, а он вас обворует. Человек этот пал настолько, что на добро отвечает злом, поэтому добро нужно делать с осторожностью, так, чтобы не погибнуть самому. Если бы мы могли спокойно перенести воровство, не осудить, не прогневаться, то, может быть, могли бы так поступать, но ведь мы будем сердиться, негодовать… Таким образом, мы не сможем понести искушения и человек, которому мы хотели помочь, введет нас в грех. Не всем дано быть орудиями Божиими в деле спасения падших, опустившихся людей, но вот не осуждать, не презирать их – обязанность каждого христианина. Если мы будем презирать ближнего, то лишимся всякой благодати и наши труды пойдут прахом. Можно даже сказать так: если человек не научится относиться к ближним с уважением, то он никогда не преуспеет духовно.

«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего» (ст. 15). Акцент нужно делать не на слове «обличи», а на словах «приобрел ты брата твоего», то есть понимать эти слова Спасителя с учетом предыдущих. Обличать нужно не потому, что ты на человека гневаешься, а потому, что ты его не презираешь. Если я кого-то презираю, то мне нет дела до того, спасается он или погибает. И наоборот, если я отношусь к человеку с уважением, с любовью, то совесть понуждает меня пойти и сказать ему слово обличения (хотя бы он его и не принял) ради того, чтобы помочь человеку опомниться. Вот в таком духе – любви и уважения – должно быть обличение, только тогда мы имеем право обличать. Мы же часто поступаем не по совести и только из-за желания покоя не говорим нашим близким слово вразумления: не буду его трогать, чтобы и он меня не трогал.

Преподобный Исаак Сирин говорит, что обличать ближнего можно только тогда, когда во время молитвы ты проливаешь о нем слезы. Обличать мы должны потому, что уважаем человека, ценим его и осознаем его ценность в очах Божиих. Рассудим трезво: имеем ли мы такую любовь к ближнему, которая оправдывала бы, может быть, иногда и резкое слово в его адрес, или же такой любви у нас нет? Если нет, то лучше будем молчать, потому что в таком случае обличение является признаком не любви, не уважения, не смирения перед ближним, а ненависти или равнодушия, безразличия

«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним». Нужно обратить внимание на слова «между тобою и им одним». Это значит: обличи человека наедине, то есть не опозорь его, сделай так, чтобы другие не заметили его оплошности и тогда ему, возможно, будет легче исправиться. В таком случае, даже обличая, человек проявляет снисхождение и любовь к ближнему. У нас же бывает так: едва нам не понравится какой-нибудь поступок человека, мы тут же, при всех, начинаем на него кричать. Это тоже один из признаков того, что наше обличение – от действия страстей, а не благодати. Ясно, что никакой любви в таком обличении нет.

«Если же не послушает, возьми с собой еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово» (ст. 16). Брать с собой двух или трех свидетелей, заповедуется не для того, чтобы человеку было стыдно, а чтобы его убедить. Мы говорим человеку: «Ты сделал неправильно то-то и то-то». Если ему это кажется несправедливым, то для того, чтобы он убедился, что он виноват, мы приглашаем людей, согласных с нашим мнением. Если человек увидит, что не только обличающий его так думает, но и кто-то еще, тогда он прислушается к общему мнению и исправится.

«Если же не послушает их, то скажи Церкви» (ст. 17). Под Церковью понимается собрание верующих. В настоящее время, к сожалению, нет на приходах между нами такого общения друг с другом, чтобы можно было собрание верующих назвать единой духовной семьей. Если бы подобное общение было, то мы могли бы исполнить эту заповедь Спасителя буквально. Поэтому нам необходимо все соизмерять с обстоятельствами действительности. Думаю, что сейчас заповедь Спасителя «скажи Церкви» мы можем исполнить, рассказав о согрешении человека тому священнику, к которому он обычно ходит на исповедь. А священник скажет ему от лица Церкви: «Ты, брат, заблуждаешься в том и том, более этого не делай». И священнику мы говорим не с целью оклеветать ближнего, не для того чтобы духовник стал плохо к нему относиться, но ради исправления человека, желая ему только добра. Обличать мы должны – и наедине, и при свидетелях, и через священника – только ради блага ближнего, а не ради мести и наказания своего собрата.

«А если и Церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь» (ст. 17). Известно, что язычников и мытарей евреи презирали. Общение с язычниками было запрещено Моисеевым законом, а мытарей чуждались и презирали как вымогателей и истязателей родного народа, поэтому Спаситель и приводит такое сравнение: «пусть он будет тебе как язычник и мытарь», то есть, если этот человек не желает каяться и исправляться, то и не общайся с ним, пусть он будет для тебя чужим. Мы пренебрегаем этими словами, хотя они очень важны. Близко общаясь с нераскаянным грешником, человек, даже если бы он этого и не хотел, несомненно, перенимает от него дурные привычки, вообще его отношение к жизни, добру и злу. Поэтому лучше близко не общаться с тем, кто остается нераскаянным, не повинуется Церкви. Никакого греха в этом нет, наоборот, это исполнение заповеди Спасителя. Мы же, самонадеянно пытаясь призвать к покаянию какого-либо человека (пусть даже нашего друга или члена семьи), тем самым нарушаем заповедь Спасителя. Вразумляя человека всеми силами, всеми правдами и неправдами, мы ничего не добиваемся, а только сами грешим и падаем.

«Истинно говорю вам, что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (ст. 18). Эти слова Спасителя призывают нас к ответственности за ближних, и относятся они не только к священникам или епископам, имеющим власть разрешать и связывать грехи, но и ко всем людям. Как бы ни казалось странным, но если мы будем держать на человека обиду за какое-то зло, которое он нам причинил, то за это зло ему придется отвечать пред Богом (за исключением, конечно, тех случаев, когда он вовсе не виноват). И наоборот, если мы человека прощаем, то и перед Богом ему гораздо легче заслужить прощение. Поэтому, даже если человек нас не слушается, не желает откликаться на призывы к покаянию, не желает перед нами смиряться, мы, прощая его, все же содействуем спасению его души.

«Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (ст. 19–20). Если бы мы вдвоем или втроем, простив ближнего, решились бескорыстно, ради Бога, молиться о прощении его грехов, то имели бы столь великое дерзновение, что, безусловно, наша просьба была бы удовлетворена. Вот сколь велика наша ответственность перед ближними.

Итак, скажу кратко. Во-первых, необходимо бояться презирать ближнего. Во-вторых, если есть необходимость, то из любви к ближнему (не по страсти!) нужно его обличить или самим, или прибегнув к помощи других людей, к помощи Церкви: как угодно, лишь бы принести ближнему пользу. В-третьих, надо бояться осудить человека, даже если он не покаялся, ибо что мы свяжем на земле, то будет связано и на небе. Страшно то, что от нас зависит вечная участь человека. И наконец, если есть необходимость молить Бога о каком-либо деле, то будем знать, что мы можем дерзнуть на это только тогда, когда просим во имя Божие и когда понимаем, что мы несем ответственность за свою молитву.

Известен такой случай. Некий каменотес на свой дневной заработок кормил нищих. Об этом узнал подвижник и стал молиться, чтобы Бог послал каменотесу богатство. Господь в откровении предупредил подвижника, что он не знает, о чем просит. Он же дерзновенно говорил: «Пусть его грех будет на мне, лишь бы Ты исполнил то, что я прошу». Тогда Господь его просьбу исполнил. Каменотес разбогател, но если раньше он кормил подобных ему бедняков, то теперь он стал общаться и пировать с такими же, как он, богачами, и – погибал. Через некоторое время подвижник, вновь оказавшись в тех местах, увидел, как этот человек развратился, и ужаснулся. Он стал молиться о том, чтобы Господь вернул разбогатевшего каменотеса в прежнее состояние. По его молитве тот разорился и стал как прежде делиться с бедными, нищими и странниками своим дневным пропитанием.

Этот случай показывает, как страшно молиться Богу, не зная, угодно ли Ему то, о чем ты просишь. Поэтому, прежде чем дерзновенно взывать к Богу и требовать, чтобы по Его обетованию наша просьба была исполнена, мы должны вспомнить о следующих словах Спасителя: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». То есть наше прошение должно быть во имя Господа Иисуса Христа, мы должны просить не ради своей земной корысти, но ради имени Божия, и только тогда можем молиться с дерзновением, ожидая выполнения просимого. Вот с какой ответственностью мы должны подходить к нашей молитве, и как внимательно мы должны относиться к ближним.

3 июня 1996 года