Путь истинной мудрости. Беседа схиархимандрита Авраама

Обязательно ли христианину быть мудрым? Этот вопрос может показаться странным, но мне, как священнику, иногда приходится слышать такие рассуждения: «И Евангелие, и святые отцы говорят о том, что человеку надо прежде всего стяжать простоту, а мудрость — это не для всех». Но ведь Спаситель всем заповедал: Будьте мудры, как змии. Кроме того, одна из наиважнейших заповедей Божиих, данная еще Моисею, говорит: Возлюби Господа Бога твоего …всем разумением твоим. Значит, разумным, мудрым должен быть всякий христианин. Другое дело, что он должен быть не просто мудр, а мудр по-евангельски. В чем же состоит настоящая христианская мудрость? Чтобы лучше это уяснить, обозначим пороки, ей противоположные.

Вспомним слова Спасителя: Всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. Итак, мудрость, по учению Спасителя, состоит в том, чтобы человек принимал Его слова не только со вниманием, которое естественно и при любопытстве, но принимал бы их для того, чтобы исполнять. Чтобы на заповедях, как на камне, построить свою жизнь, чтобы основывать на заповеди каждое свое дело. Мотивом и, так сказать, силой всякого дела должна быть заповедь — и тогда человек действительно будет благоразумный, или мудрый.

А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. Если человек решит основать свою жизнь на собственных представлениях о добре и зле, об истине и лжи, о том, что необходимо и что не нужно, если он будет полагаться на свое суетное размышление, которое подобно песку, — тогда, естественно, вся его жизнь и каждый его поступок разрушится и он падет падением великим. Он полностью разочаруется во всем и ощутит в душе совершенную пустоту, ощутит бессмысленность своего существования. Когда человек живет собственным умом, когда он слышит слова Евангелия, но не пытается их исполнять, когда мотивом всех его поступков является не Евангелие, а какие-то человеческие представления, заимствованные у других людей, полученные через чтение книг или неправильное воспитание, тогда его поведение, безусловно, можно назвать безумным. Итак, если мудрость состоит в исполнении заповедей, то безумие соответственно состоит в том, что мы ими пренебрегаем. Слушающий и исполняющий — мудр, а слушающий, но не исполняющий — безумен.

Кого еще Евангелие именует безумным? Спаситель, обличая фарисеев, сказал: Горе вам, вожди слепые, которые говорите: «если кто поклянется храмом, то ничего, а если кто поклянется золотом храма, то повинен». Безумные и слепые! что больше: золото, или храм, освящающий золото? Выходит, человек внешне благочестивый и ревностный, но не понимающий истинного соотношения предметов поклонения, не понимающий, что является освящаемым и что — освящающим, также может быть назван безумным. Неправильное богопочитание — исключительно внешнее благочестие — является свойством, противоположным мудрости.

Далее Господь говорит: Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие! Отсюда мы можем сделать вывод, что те, кто старается соблюдать мелочные предписания закона, то есть его обрядовую сторону, но пренебрегает собственно заповедями, например любовью к ближнему, милосердием, — также неразумны.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Получается, неразумным человеком можно назвать и такого, который думает, что нужно следить только за своим внешним поведением и что можно не обращать внимания на свое внутреннее состояние. А тот, кто следит за своей душой, кто очищает помыслы, тот — мудрый.

Господь сказал, что исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, … богохульство, гордость и наконец, безумство. Венец всему этому — безумство, хотя каждый лукавый помысел в каком-то смысле можно назвать безумством, потому что он уводит от истинного, евангельского понимания вещей. И кто не радеет об очищении своей души, об очищении своего сердца, тот оскверняется лукавыми помыслами и, в конечном счете, завершает все это полным безумием.

В Евангелии от Луки люди, не очищающие своей души, своего внутреннего состояния, прямо называются неразумными: Ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее? Здесь упомянуты сразу два порока: лукавство и неразумие, или безумие. Можно было бы очистить свое сердце и от лукавства, но человек, пренебрегая внутренней жизнью, делает это для себя невозможным, и душа его пребывает неисправимой. Он следит за своими поступками, хочет делать все тщательно, правильно, но вновь и вновь погрешает и падает. И никогда не придет к настоящему доброму поведению по той причине, что все начинается изнутри. Внешняя жизнь основана на внутренней, как будто бы невидимой, подобно тому, как стены дома основаны на фундаменте. Фундамент зарыт в землю, его не видно, но, если он положен неправильно, тогда и стены будут кривыми, дадут трещину или рухнут.

Господь сказал: Род сей лукав, он ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. Когда человек ищет чудес и желает отсутствием чудес оправдать свое неверие — это также лукавство, отступление от Бога, это порок, в определенном отношении противоположный мудрости. Отсюда можно сделать вывод, что мудрый человек не нуждается в знамениях и чудесах для подтверждения истины, но прислушивается более к своей совести: если она принимает учение, то человек соглашается с ним. А безумный оправдывает свое неверие отсутствием чудес, и такому человеку чудеса не дадутся по той причине, что он все равно их не примет, он попытается объяснить их каким угодно образом. В наше время, например, атеисты пытаются библейские чудеса объяснить тем, что они будто бы согласны с некими законами природы, еще не известными науке, а что-то приписывают гипнозу и так далее.

Еще один пример безумия показан в евангельской притче о богаче, у которого случился необыкновенно богатый урожай и который решил сохранить весь этот урожай для себя. Господь так и сказал ему: Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Получается, тот, кто копит богатство, не имеет здравого смысла, рассудительности: он устраивает свою жизнь так, что в итоге остается ни с чем. Если человек все силы употребляет на стяжание имения, не творит никакой милостыни ради Царствия Небесного, то во мгновение ока лишится всего: и земное оставит, и в будущей жизни останется без всякого духовного сокровища, без благодатной помощи. А мудрым окажется тот, кто ради Бога отрекается от привязанности ко всему земному. Отречение от мира может быть двояким: буквальным, как совершают его монашествующие, и скрытым, как совершают его ревностные миряне. Монахи как бы заранее от всего отказываются, чтобы не соблазняться, миряне же пользуются мирскими благами, но, когда перед ними встает вопрос: «Что предпочесть: мирские блага или спасение?» — они отрекаются от того, что мешает им исполнять заповеди. Так в течение своей жизни они совершают более или менее значительные отречения.

Под отречением от мира, скажу еще раз, не всегда нужно понимать монашеский уход из мира. Это такой духовный настрой, который позволил бы нам в случае необходимости отречься от тех или иных земных благ и даже от родных, если они мешают нам исполнять заповеди. Что значит «отречься»? Если я, допустим, не потакаю желанию своих близких, которое заставляет меня идти против моей христианской совести, то это уже есть некое малое отречение. Мирянин сталкивается с этим, может быть, не раз в течение дня. И к таким отречениям нужно быть готовым. Иначе, поддаваясь человекоугодию, уступая людям, которые нам дороги, мы бесконечно будем погрешать против Евангелия и в таком случае не станем учениками Спасителя. Ибо ученик Спасителя не тот, кто числится таковым и по видимости за Ним следует, а тот, кто у Него действительно чему-то научился. Как мы можем назвать себя учениками Господа, если мы не исполняем ничего из того, чему Он нас учил?

Итак, суммируем наши рассуждения. Кто такой мудрый человек? Мудрый человек тот, который строит свою жизнь на исполнении евангельских заповедей. Мудрый – тот, который считает, что евангельское учение выше всех земных учений; тот, который имеет правильное благочестие, не оправдывает себя исполнением внешнего, а ищет чистоты внутренней, сердечной. Мудрый человек тот, который не надеется на земное богатство, а собирает себе сокровище на небесах. Мудрый человек готов отречься от всего, что мешает ему исполнять заповеди Божии. Мы видим, что евангельская мудрость действительно является безумием для мира. Как ясно, остро, жизненно говорит апостол Павел! Это его изречение всегда ново и, если так можно выразиться, свежо, необходимо для людей всех времен. Наша христианская мудрость — безумие для мира, а мудрость мира — безумие для нас.

Евангельская мудрость не принимается миром. Часто евангельское учение одобряется людьми только из лицемерия, только для того, чтобы прикрыть свою греховность. Отнюдь не потому, что люди, знакомые с евангельским учением, согласны с ним по-настоящему: просто им стыдно признаться, что такую очевидную истину, такое очевидное учение о добре они отвергают. Они лицемерно признают его хорошим, добрым, но делами своими показывают, что совершенно его не принимают.

Само Евангелие, вся полнота учения Спасителя есть мудрость, как Он Сам сказал: здесь мудрость больше Соломоновой. Поэтому необходимо чрезвычайное напряжение ума для того, чтоб постигнуть это учение так, чтобы можно было исполнить его в каждом конкретном случае. Действительно, это трудно. Недаром святые отцы говорят, что мудрость, или духовное рассуждение, есть высочайшая из добродетелей, без нее невозможно совершить никакую другую. И никто из нас, каким бы мудрым ни казался он себе или другим, не имеет права переменить ни одного слова из Евангелия, ибо это слова не человека, а Сына Божия и Бога. Господь сказал: Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. И оберегаться мы должны двух крайностей: с одной стороны, неразумия, с другой — лукавства. Посередине и лежит путь евангельский, путь истинной мудрости.

Вопрос: Батюшка, бывает, нужно принять решение, а ты не знаешь, как поступить, и нет возможности посоветоваться со священником. Можно ли в этом случае бросить жребий: две записочки — «да» и «нет», — прочитать Серафимово правило и таким образом принять решение?

Ответ: Я думаю, что этого делать не надо. Да, апостолы бросали жребий, чтобы избрать двенадцатого апостола вместо Иуды, но это был особенный случай, и они при этом усиленно молились. Если так будем стараться узнавать волю Божию мы, заурядные люди, то обязательно прельстимся. Нужно думать самому, конечно, согласно Священному Писанию и святым отцам. Бог дал человеку разум для того, чтобы он исследовал волю Божию и узнавал, как ему поступить. Не всегда у нас есть возможность посоветоваться со священником, но жить по-христиански мы должны всегда. Для того мы и читаем Священное Писание, для того мы и читаем святых отцов, чтобы научиться распознавать волю Божию в обыкновенных житейских обстоятельствах. Так что никаких жребиев не надо.

Вопрос: Вы однажды говорили, что книги нужно выбирать в соответствии со своим умственным и духовным развитием. Что это значит?

Ответ: Люди действительно отличаются по уровню своего умственного развития. Я не хочу этим никого унизить или выказать презрение к простым людям. Умственная простота отнюдь не препятствует спасению и даже достижению духовного совершенства. Среди святых известны люди весьма и весьма простые: например, Павел, которого так и называли «Препростый» и который, однако же, был великим чудотворцем. И наоборот, были люди необыкновенно умные, гениальные, такие как Ориген, но проклятые Церковью.

Теперь о том, какие книги считать сложными, а какие — простыми. Есть такие книги, от чтения которых, что называется, мозги скрипят. Допустим, преподобный Максим Исповедник — очень сложный писатель, святитель Григорий Палама порой также весьма сложен. А вот слог святителя Иоанна Златоуста вполне доступен. Но надо иметь в виду, что простота изложения не всегда связана с предметом речи. Иногда предмет довольно-таки сложный, но один о нем пишет просто, другой — весьма сложно. Авва Дорофей, например, будучи человеком весьма образованным, писал просто, потому что желал быть понятным, или, может быть, поступал так по смирению. Да, он пишет простым слогом, но исполнить то, о чем он пишет, очень тяжело. Тут нельзя соблазняться видимой простотой.

Почему разным людям нужно читать разную литературу? Допустим, я всем вам посоветую читать Григория Паламу. А вдруг некоторые из здесь сидящих не смогут его осилить — бросят и скажут: «Мы лучше вообще ничего читать не будем!» Я же и буду виноват. Поэтому книги нужно избирать в том числе и по своим способностям, своему образованию. Надо подходить к этому дифференцированно, нельзя стричь всех под одну гребенку, не могут все быть, например, богословами.

Тем не менее, это не значит, что надо искать для себя литературу, которую можно читать без всякого напряжения. Может быть, что-то воспринимать нам будет и трудновато, придется преодолевать некоторую скуку, понуждать себя, однако это делать необходимо. Читать нужно то, что для тебя актуально. Актуально не значит интересно. Мы читаем не для развлечения, ищем книгу не такую, чтобы читать ее не отрываясь. Какой у нас интерес? Мы желаем найти в читаемом ответы на жизненные вопросы. Тогда духовная литература будет нам интересна, полезна и мы будем ее усваивать. Поэтому каждый пусть ищет ту литературу, которая для него актуальна и своевременна. Конечно, в этом трудно разобраться самостоятельно, здесь необходим совет.

А что значит «читать в соответствии со своим духовным развитием»? Бывает такая ошибка: человек читает творения подвижников благочестия, описывающих высшие духовные состояния, и впадает в мечтательность. Такие книги в особенности любят люди интеллигентные и вообще те, у кого развито воображение. Вот они прочтут книгу Симеона Нового Богослова или, скажем, Исаака Сирина, или Макария Великого — и начинают витать в облаках: им кажется, они уже переживают то, о чем прочитали. Наверное, нужно знать и о высших духовных состояниях, но в то же время необходимо понимать, до какой степени это применимо к нам. Может, нам эти книги надо читать только для того, чтобы знать, что мы таких состояний не имеем и поэтому мы — ничто. Преподобноисповедник Никон Оптинский о книге Исаака Сирина говорит, что в наше время ее едва ли можно практически применить, разве только возбудить в себе ревность к подвигу.

Вопрос: Я недавно в Церкви, и мне больше по душе «легкие» книги, которые рассказывают о жизни современных христиан, о том, как люди приходят к вере, о проблемах, которые для меня близки и понятны. Очень люблю читать о чудесах. Вы скажете, что я мелко плаваю?

Ответ: Во-первых, все мы с чего-то начинали. А во-вторых, те же повествования о чудесах интересно читать всем: и людям, только что пришедшим в Церковь, и глубоко верующим, потому что это укрепляет веру и в этом нет ничего постыдного. Вот я, например, недавно с удовольствием прочитал книгу митрополита Вениамина (Федченкова), в которой он пытается опровергнуть неверие и утвердить веру. И получил большую пользу. Митрополит Вениамин, на мой взгляд, замечательный писатель: он пишет очень интересно, просто и мудро. Причем не только от ума, но под действием благодати. Все его книги можно прочитать и от всех получить пользу.

Между прочим, он говорит о том, что люди больше всего верят чудесам. Какие бы доводы в защиту веры мы не приводили, но самым сильным доказательством всегда являются чудеса. Поэтому я не думаю, что люди, которые любят читать о чудесах, мелко плавают. Если книга не противоречит учению Церкви, значит, мы можем ее читать и получать пользу.

Вопрос: В одной книге встретилось выражение «бесовская мудрость». Что оно значит?

Ответ: Если это сказано о людях, то это не та мудрость, которая ведет к спасению, не та, которую человек приобретает из опыта жизни по Евангелию, не та, которую мы называем духовным рассуждением, а та, которая связана с преуспеянием в чем-то земном: допустим, житейская хитрость, умение пользоваться человеческими слабостями для достижения своих целей.

Конечно же, не всякая мудрость богоугодна. Апостол Иаков говорит, что есть мудрость бесовская, душевная. Такой мудрости нужно избегать и искать мудрости христианской. В чем она? В том, чтобы при самых неблагоприятных обстоятельствах исполнять заповеди. А бесовская мудрость ищет способа, как, несмотря на превратности жизни, наслаждаться ею; как, несмотря на свою греховность, не потерпеть заслуженного наказания от Бога, и так далее.

Вопрос: Почему древние писатели воспринимаются как-то по-разному? Исаак Сирин при всей своей сложности понятен, а вот Марка Подвижника и Исаию Отшельника понять трудно. Может быть, это вина переводчиков?

Ответ: Может быть, отчасти вина переводчиков, отчасти — слог этих писателей. Считается, что у Марка Подвижника очень витиеватый слог. А, например, авва Дорофей по стилю пишет чрезвычайно просто, и создается впечатление, что он очень понятен. На самом же деле он не больше понятен, чем Иоанн Лествичник, который по стилю более сложен. Слог простой, а вещи, о которых пишет авва Дорофей, так же сложны, как и у Иоанна Лествичника.

Но тут может быть и нечто другое. Исаак Сирин — это учитель отшельников. И поэтому человек, который говорит, что ему Исаак Сирин совершенно понятен, вызывает у меня некоторое подозрение: уж не отшельник ли этот человек? Может, он просто прельщается возвышенностью вещей, о которых говорит Исаак Сирин, а конкретными предметами, о которых говорят Марк Подвижник и Исаия Отшельник, пренебрегает. Вот ему Исаак Сирин и понятен: он говорит то, что для данного человека является совершенной абстракцией. И эта абстракция ему подходит, потому что ни к чему его не обязывает. А Марк Подвижник и Исаия Отшельник говорят конкретно — и это человеку не подходит, потому что это нужно исполнять. Исаия Отшельник, например, говорит: «Горе мне, у меня такие и такие грехи. Я подобен вьючному животному, на которое сначала сел один, потом другой». И мне это «непонятно», ведь иначе мне придется признать, что и я такой же: то один грех на мне катается, то другой. А вот когда Исаак Сирин говорит, что нужно иметь такую веру, чтобы по воде ходить, — это мне понятно, это мне нравится. Читая писания некоторых святых отцов, мы от их возвышенного духа сами как бы возвышаемся, хотя исполнить того, о чем они говорят, мы не можем. Мы думаем, что это у нас духовное состояние, а это просто впечатление. Нам это нравится: вот какие мы возвышенные, читаем себе Исаака Сирина, и нам все понятно. Итак, надо ко всему подходить взвешенно, трезво.