Нашу обитель посетил митрополит Ловечский Гавриил (Болгарская Православная Церковь), автор книги о замечательной русской подвижнице схиигумении Марии (Дохторовой). В нашей обители матушка Мария пользуется особым почитанием. Летом этого года несколько сестер посетили Болгарский монастырь, которым долгое время руководила матушка. В этой поездке сестры познакомились с владыкой Гавриилом, который был духовным чадом схиигумении Марии. Во время ответного визита в нашу обитель Владыка в течение двух вечеров отвечал на многочисленные вопросы сестер о последних годах жизни матушки. Мы предлагаем вашему вниманию отрывки из этих бесед.
- Я очень рад, что вам понравилось жизнеописание схиигумении Марии. Видимо, вы чувствуете в ней что-то родное, близкое вам по духу. И это хороший признак, потому что это была настоящая, великая подвижница. И это не только мое мнение. Например, в Псково-Печерском монастыре был такой старец, отец Иоанн Крестьянкин, Царство ему Небесное, он очень почитал матушку Марию и многим советовал прочитать ее жизнеописание. А я где-то двадцать лет не решался о ней написать. Ведь это большая ответственность – писать о святых подвижниках, писать так, чтобы не умалить их величие и в то же время не выдумать то, чего не было. Я написал немного, но, надеюсь, правдиво. И сейчас надеюсь так же правдиво ответить на ваши вопросы.
- Владыка, расскажите, как вы познакомились с матушкой?
- Однажды жизнь заставила меня искать себе духовного наставника. Я был тогда атеистом, но у меня начались проблемы, которых я не мог решить сам. Вот и оставалось или впасть в отчаяние, или поискать помощи у Господа. Я выбрал второе. Пошел в храм, начал рассказывать о своих проблемах священнику, а ему все это показалось очень сложным. «Я тебе, наверно, не помогу, - сказал он. – Но вот тут есть один архиерей, очень верующий, сегодня как раз его приемный день, иди к нему». Так я познакомился с владыкой Парфением. Года два я ходил к нему. А однажды он сказал мне: «Поедем в монастырь, к схиигумении Марии. Это живая святая». Мне у матушки очень понравилось, и я стал ездить к ней все чаще и чаще. Ей было тогда 77 лет. По духу я был ее послушником, потому что я советовался с ней во всем, открывал помыслы, старался слушаться, а если не слушался, то потом просил прощения.
- Вы писали в книге, что в последние годы матушка сильно болела. Какой у нее в это время был режим дня? Во сколько она вставала?
- Матушка вставала ночью, часа в три, и начинала молиться. Она говорила: «Я люблю спать четыре часа, но мне это очень редко удается». Она могла всю ночь молиться, если нужно было. Однажды у нее началось очень сильное головокружение, и она думала, что это уже конец. А потом рассказала мне: «Я успела начать молиться. Когда я молюсь, головокружение на меня уже не влияет. Оно не прекращается, но и не мешает». В другой раз утром она была такая радостная, просто неземная. «Нет, - говорит, - я еще не умру». Я спрашиваю: «Откуда вы знаете?» Она мне ничего не сказала. «У вас было видение?» Она промолчала. Не сказала ни да, ни нет. Но что-то, наверное, ей было открыто, потому что она как дух была, как будто без плоти – такая в ней была радость неизреченная.
- Правда ли, что матушка под конец жизни уже не так строго постилась?
- Нет, она своего правила никогда не нарушила. Я знаю, что она никогда не ужинала. Только в праздник вечером выпивала кипятку и, скажем, съедала яблоко. Да еще укоряла себя. Один раз говорит: "У меня сегодня столько блюд!" - "Сколько?" – "Хлеб. Соль. Вода. Яблоко". Пять или шесть "блюд" насчитала. Вот, говорит, какой я чревоугодник. Даже когда она сильно болела и ей советовали питаться обычно, она говорила: "Моему здоровью скоромная пища уже не поможет. Сколько Господь продержит, столько и буду жить".
- Владыка, нам хочется представить живой образ матушки. Расскажите, какой она была в повседневной жизни, в общении с вами? Как она себя вела, просто или интеллигентно? Была ли она строгой или веселой?
- Матушка была высоко интеллигентным человеком. Но знаете, с простым человеком она могла вести себя очень по-простому, а если приезжал профессор, то она говорила с ним на его уровне. Кроме того, что она прекрасно знала святых отцов, она в свое время перечитала и светскую литературу, и философию, и могла говорить на многие темы. У нее были широкие познания, и она могла побороть всех этих материалистов. Но когда не было нужды, она не показывала своих знаний. В одном монастыре она говорила, что ее мама – прачка. Потом одна монахиня услышала, как она говорит на немецком, и сказала: «Матушка, а, кажется, твоя мать не была прачкой».
В общении матушка Мария была всегда очень доброй. Но в некоторых случаях она могла проявить строгость. Например, она не терпела, когда кого-то осуждали. Совершенно не могла слышать осуждения.
Не могу сказать, чтобы она была веселой. У нее были такие болезни, что, наверное, ей было не до веселья. Но дух у нее был радостный. Если она смеялась (это иногда бывало), то у меня было чувство, что смеется Ангел или трехлетний ребенок. Такой у нее был смех неземной, легкий, как бы без плоти. Однажды она мне сказала: «Я сегодня почувствовала, будто мне семь лет». Когда человек чистый, он чувствует себя молодым, как в псалме сказано: «Обновится, яко орля, юность твоя».
- Владыка, матушка знала, что происходит в мире?
- Знала. У нее не было радио, телевизора, но газеты она читала. Она получала одну светскую газету и "Журнал Московской Патриархии" (она всегда сохраняла верность Русской Церкви). Мне она не советовала читать газеты, говорила: "Вам это не нужно, а я как игуменья должна знать, что делается в мире". Когда какие-то катастрофы случались, то она очень скорбела. Наверное, молилась об этих людях.
Она вообще очень сочувственно относилась к чужой беде. Мне вспоминается такой случай. Мы как-то увидели в церкви молодую женщину, она хромала. Когда она уходила, матушка сказала ей вслед: «Бедная, болит у нее нога», - и в ее голосе была такая любовь. Это надо слышать, я так не повторю, как матушка сказала, с таким сильным чувством, от сердца. Та женщина услышала, обернулась и с такой благодарностью посмотрела на матушку. Наверное, никто в жизни не говорил о ней с такой любовью.
- Читала ли матушка святых отцов?
- Она знала их на память. Когда она говорила поучение, то почти всегда потом вынимала книжку и зачитывала то же самое, что она только что сказала: «Чтобы вы не подумали, будто это я вам так говорю. Это святой Макарий Египетский». Но в то время, когда мы с ней общались, она уже почти не читала, ей приходилось все время работать. Она говорила: «Раньше было время читать, а сейчас пришло время выполнять то, что я читала». Для нее тогда было важно сохранить монастырь. Потом, когда она заболела и не могла двигаться, то уже всё время читала и молилась.
- В воспоминаниях матушки описан период ее жизни в монастыре рядом с юродивой монахиней Диодорой. Не рассказывала ли Матушка об этом что-то еще в частных беседах с вами?
- Она говорила, что однажды матушка Диодора приснилась ей в виде царицы. Красивая, славная, светлая! А в жизни она ходила вся оборванная, грязная, все ее ругали…
- Что больше всего матушка Мария ценила в людях и, в первую очередь, в монахах?
- Искренность. Усердие. Чистоту. Она говорила, что в монастырь идут не ангелы, но в монастыре стараются любить Ангелов и подражать им.
- Как матушка переживала великие церковные праздники, отражалось ли это на ее поведении?
- Для матушки церковь – это была просто ее жизнь. Для нее богослужение было чем-то очень дорогим. Чувствовалось, что она глубоко переживает праздники. У нее все лицо светилось, радость какая-то была неземная, особенно на Пасху. А я еще не мог так воспринимать службу. В праздники я радовался не столько от самой службы, сколько глядя на матушку.
- Владыка, как матушка относилась к России, хотела ли она вернуться?
- Матушка Мария всегда оставалась русским человеком, именно по духу русским. Можно ведь по крови быть русским, а по духу – нет. Матушка все время говорила «у нас в России». Хотя она жила там только в юности. Но все же Россия до конца жизни осталась ее Родиной. Матушка любила дух русского православного народа, русского подвижничества. Я думаю, если бы была возможность, она бы вернулась.
- В своем жизнеописании матушка пишет, что еще в начале подвига она чувствовала сильную благодать в сердце. Не рассказывала ли она вам о своих благодатных ощущениях?
- Матушка говорила, что человеку дается предваряющая благодать, когда он идет на путь служения Богу, а потом Господь может скрыть эту благодать, чтобы человек начал трудиться. Она говорила, что не нужно искать утешений в молитве. Нужно молиться, а Господь, когда нужно, даст человеку радость. От человека не зависит, что он получит в молитве. От него требуется только труд, а все остальное – дело благодати Божией.
- Владыка, простите, а не страшно ли было рассказывать помыслы матушке? Перед ней легко было открываться?
- Вы знаете, у нее был такой взгляд... Казалось, что он проходит тебя насквозь. Если я был виноват, то всегда чувствовал это и понимал, что единственный способ примириться – сказать о том, что меня мучает. Я и не пытался что-нибудь скрыть, потому что это было невозможно. Я чувствовал, что она видит меня всего. Мне просто оставалось сказать о том, что она видела. Это была, пожалуй, моя единственная добродетель – я совершенно открывал помыслы.
У меня бывали смущения, но это потому, что человеческая гордость и враг всегда сопротивляются человеку, когда он хочет сделать что-нибудь полезное. Когда открываешь помыслы, гордость говорит: «Как ты можешь так унижаться? Как ты можешь такое сказать? Это же стыдно! Что о тебе подумают?» В этом отношении всегда нужно себя перебарывать. А когда переборешь и все скажешь старице, то она тебе так поможет, что все становится легко. Думаешь: «Слава Богу, что сказал!» А в следующий раз опять такая же борьба. Однако человек уже имеет некоторый опыт.
- Как матушка реагировала, если люди обижались на нее?
- У матушки не было ни капли самолюбия. Но она старалась человеку помочь, чтобы он понял свою ошибку. В самом начале были случаи, когда я обижался на нее, но не смел говорить. У меня внутри все горело и кипело, а она улыбалась и была очень спокойна со мной. А я чувствовал, что она все видит. И когда я осмеливался сказать о своем ропоте, тогда она мне все объясняла, спокойно, с большой любовью.
Никогда никаких проявлений самолюбия в ней я не видел. Даже если люди на нее клеветали, она говорила: «Что бы обо мне не сказали, все равно не скажут того, что я заслужила». Она говорила это просто, с глубоким убеждением. Одна медицинская сестра, Царство ей Небесное, всем рассказывала, будто матушка виновата в смерти последней монахини в монастыре, сестры Евлалии. Потому, что мать Евлалию не послали сразу в больницу. Потом эта медсестра заболела таким же раком, и хотя она с самого начала болезни лежала в больнице, но намного быстрее скончалась. Когда матушка узнала об этом, она расплакалась. «Бедная», – говорит. Совсем искренне. А ведь представьте, какая у нее могла быть обида: о ней говорили, что она виновата в смерти матери Евлалии – человека, которого она очень любила, для которого делала все возможное.
- Владыка, в книге вы рассказывали, что были новоначальным, когда познакомились с матушкой Марией и стали ее духовным чадом. Наверное, у вас были и скорби, и огорчения. Как матушка помогала вам? Утешала или давала наставления?
- Вы знаете, Матушка всегда умела сказать что-нибудь утешительное с такой силой, что все сразу проходило, самые большие скорби. К ней приходили люди в слезах, а от нее уходили радостными. Она была такой, как апостол сказал: «У нас ничего нет, а мы всех обогащаем». Матушка всегда находила нужные слова для утешения, и, кроме того, чувствовалось, что она такой человек, который может все что угодно у Господа выпросить. Если такой человек говорил тебе: «Ничего, это пройдет», - то ты уже знал, что так и будет.
- Как матушка учила любить Бога?
- Мне особенно запомнился один наш разговор. Как-то вечером мы пошли собирать сено, и вдруг она мне сказала… Дело не в словах, а в том, как она это сказала: живо, сильно! «Бог – это не что-то далекое. Он – здесь. Бог – здесь». Она сказала это так, что у меня всякие сомнения исчезли: да, действительно, так и есть, Бог близко, никаких доказательств не надо… Она все время учила любить Бога – она жила так, как Он заповедал.
- Известны ли какие-то случаи помощи по молитвам Матушки? Если вы сами испытывали какую-то помощь, то не могли бы вы рассказать об этом?
- Таких случаев очень много. Мне вспоминается вот что. Приходила одна женщина из деревни, у нее были шипы в шее. Это такая болезнь, которая просто не лечится. Они говорили с матушкой, и в разговоре матушка мимоходом сказала, что ей трудно мыться одной. Видимо, она знала, что будет дальше. Та женщина сказала: "Я с удовольствием помогу вам, я люблю старых людей". У матушки не было бани. Чтобы помыться, нужно было нагреть ведро воды, поставить корыто и так далее. Несколько раз женщина приходила, мыла матушку и делала это с такой любовью. И вскоре она полностью выздоровела, от шипов не осталось и следа. Я совершенно уверен, что Господь исцелил ее за то, что она матушке помогла, а матушка о ней помолилась. После смерти матушки многие люди рассказывали мне, что они получали помощь, когда молились ей.
О себе я могу сказать, что, если мне быстро нужно решить очень сложный вопрос, и я сам ничего не могу придумать, то я прошу помощи у матушки. И у меня не было случая, чтобы вдруг не пришло какое-то прояснение. Я стараюсь не злоупотреблять этим, потому что иначе можно потерять эту благодать. Были в моей жизни откровенно чудесные случаи. Однажды весной я жег траву, чтобы раскопать землю, и вдруг подул ветер, который погнал огонь на лес. А за лесом была деревня. Если бы лес загорелся, произошла бы страшная вещь. Я понял, что за несколько секунд я сам не успею ничего сделать, и начал от всего сердца просить матушку о помощи. За одну секунду ветер повернулся на 180 градусов, и огонь потух.
- Владыка, давала ли матушка какие-то наставления о том, как бороться с помыслами?
- Матушка говорила, что не надо бороться с помыслами. На них просто не нужно обращать внимания, потому что только совершенные могут бороться с помыслами. Помыслы – как мухи, с ними бесполезно бороться.
- Владыка, расскажите, что матушка говорила о молитве? Как достичь внимания в молитве?
- Матушка говорила, что молитва – это и начало, и конец подвига. Без молитвы человек ничего не может. Но и молитву он не получит, если не будет совершать христианские добродетели. То есть молитва дает силу деланию, и сама получает силу от делания. Самое главное, чтобы это была именно молитва, а не просто слова. Дело не том, сколько молитв ты скажешь или сколько часов помолишься, а в том, как ты молишься. Матушка говорила, что Господь может и за короткую молитву дать человеку столько благодати, сколько другому дает за продолжительную. Это в том случае, если человек не может долго молиться (допустим, если он выполняет такое послушание, которое отнимает все его время). Суть молитвы – в искренности, в желании и в простоте. Матушка говорила, что нужно обращаться к Господу, как младенец к матери. Совсем беспомощный младенец, который ничего не может и только вопиет.
- Владыка, а вы помните ее наставления о том, как бороться с какими-либо страстями, например, со страстью гнева?
- Матушка говорила, что гнев – это соединение двух страстей: гордости и злобы. Это она говорила монашествующим, а мирским говорила (чтобы не обидеть), что не хватает любви и смирения. Когда человек чувствует, что приходит гнев, надо молиться и лучше даже уйти куда-нибудь, пока гнев не прошел, чтобы не вспылить. Матушка говорила, что гнев – это огонь. Если здесь его не потушишь, то и там пойдешь в огонь. Мне особенно часто приходилось получать такие наставления.
- Рассказывала ли Матушка, как нужно относиться к своим духовным наставникам? А если нет, то, может быть, вы нам скажете что-нибудь по этому поводу на основе своего духовного опыта?
- Вы знаете, если человек нашел настоящего духовного старца, то им надо дорожить как самым дорогим сокровищем в этом мире. Когда Матушка скончалась, я часто говорил: "Если бы я знал, что она где-нибудь в Америке, я туда пешком пошел бы!" И я действительно это сделал бы – отправился бы на другой конец земли! Настолько для меня это была большая потеря. А один духовный человек говорил: "Когда есть старец, то живешь как в раю". Потому что, если даже трудно и скорбно, всегда есть человек, на которого ты можешь опереться, который тебе поможет. А когда остаешься без старца, становится очень трудно. Старцем надо очень дорожить, это милость Божия.