Дедушка.

«Что вы ездите везде? У вас же на Урале такой светильник есть — у него лучи от земли до неба!». Такими словами встречал паломников с Урала преподобный Кукша Одесский, имея в виду старца Константина (Шипунова). Если бы эти паломники увидели отца Константина, они только пожали бы плечами: «Старик и старик». Иные, не знавшие его близко, недоумевали: «И зачем к нему все ходят, будто он святой или прозорливец?» А тот, слыша о подобных недоумениях, только улыбался: «Ну, что я, буду афишироваться что ли? Буду, перед всеми раскланиваясь, говорить: а я вот кто — подвижник, молитвенник, схимничек»? Он даже не разрешал называть себя батюшкой, отцом, а только дедушкой. Духовные дети так к нему и обращались: «Благословите, дедушка».

Но даже отдельные штрихи из жизни отца Константина недвусмысленно показывают: это действительно был человек святой жизни.

«Будешь наставником»

Родился Константин в 1877 году в крестьянской семье. Родители были людьми благочестивыми. В юности Константин некоторое время жил в Белогорском монастыре, известном в то время всей России своей благоустроенностью. Послушник мечтал окончить здесь свои дни, но вышло иначе: вскоре его забрали в солдаты и отправили служить в Санкт-Петербург. Там произошла у него встреча со святым праведным Иоанном Кронштадтским. Молодому солдатику всероссийский Батюшка при первой же встрече сказал: «Солдат, мотай на ус, будешь наставником». После этого Константин некоторое время переписывался с отцом Иоанном и всю свою жизнь глубоко почитал его.

После окончания солдатской службы Константину благословили жениться. Жена была из богатой семьи, работать не умела да и не особо желала – Константину пришлось всему ее учить. Сначала оба они работали учителями, но Константин не оставлял своего желания служить Богу. Через несколько лет он принял священнический сан. Семейная жизнь его сложилась трагически: его супруга еще совсем молодой скончалась от туберкулеза. Семерых детей отец Константин воспитывал один.

Вызов «к больному»

После революции семья Шипуновых поселилась в соседней со Свердловском деревне Палкино. Там был действующий храм, и отец Константин регулярно совершал богослужения. Но однажды глубокой ночью его срочно вызвали со Святыми Дарами «к больному». Как потом выяснилось, «вызвали» его обновленцы. Когда батюшка немного отошел от дома, на него набросились «молодцы» с березовыми дубинками и избили до полусмерти. После этого отец Константин уже почти не мог служить, и в 1935 году епархиальному управлению пришлось вывести его за штат.

Во время войны батюшку приехали арестовывать. На двух машинах вывезли иконы, книги и все вещи. От потрясения отца Константина парализовало – и это его спасло. Видимо, в НКВД посчитали, что для советского строя он уже не представляет угрозы. Отца Константина не тронули, но подняться на ноги он смог только к концу войны.

В 1930-40-е годы отец Константин совершил то, к чему с юности стремился: принял постриг сначала в мантию, а потом в великую схиму. Сбылись предсказания Белогорских старцев, которые говорили молодому послушнику перед выходом из монастыря, что пройдут годы, и он все же будет монахом.

«Молитвами сыты будем»

Известная мудрость: человек познаётся в искушениях. Они, как лакмусовая бумажка, с точностью определяют состояние души. Отец Константин переносил и мелкие житейские искушения, и серьезные скорби с тем изумительным благородством, которое свойственно только настоящим христианам. Вот два бытовых эпизода.

После войны старец жил в семье старшей дочери Раисы. Характер у Раисы был, скажем мягко, трудный, от нее доставалось всем, не исключая престарелого отца и его посетителей. Один раз к старцу пришел бедный и грязный старик. Отец Константин дал ему кусок мыла, рубаху и велел сходить в баню. Только нищий вышел, Раиса побежала за ним и отобрала мыло. «Дедушка, — кричит тот отцу Константину, — как я без мыла-то?» Раиса, по просьбе отца, мыло отдала, но от злости сильно ударила его поленом по руке. Отец Константин на это ничего не ответил. Он вообще никогда не отвечал на выходки дочери, только молился за нее. Заступаться за себя не разрешал, а тех, кто пытался не дать его в обиду, уговаривал: «Молчи, молчи».

Однажды в доме было нечего есть: время было трудное, послевоенное. Отец Константин вместе с внуком Василием пошли на рынок, чтобы что-то продать и купить еды. Простояли целый день, но вернулись ни с чем. А дома оказалось, что Раиса выкупила хлеб по всем трем карточкам и съела, не оставив им ни крошки. Узнав об этом, замерзший и голодный Василий в сердцах хотел запустить в нее табуреткой. Расправу остановил батюшка, такой же замерзший и голодный, который спокойно сказал: «Оставь! Молитвами сыты будем». Помолились и легли спать так.

«У богатых пей чай, а бедным сам приноси»

Когда старец куда-либо уезжал на два-три дня, то надевал на себя побольше вещей. Дома уже знали, что по возвращении ему опять будет нечего надеть: он все раздаст нуждающимся.

Все, что ему приносили, он раздавал бедным или посылал в монастыри. Просил и своих духовных чад покупать разные вещи и продукты, и все это — крупы, соленую рыбу, ткани, обувь — посылать в обители, причем в большом количестве, чтобы хватило всему братству или сестричеству. Такая благотворительность отца Константина совершалась не без водительства Божия. Однажды ему было такое видение. Рано утром перед ним предстала таинственная женщина, которая с упреком сказала: «Лежишь тут без всякой заботы, а сестры в обители бедствуют, живут в голоде и холоде». Указала ему адрес монастыря — и исчезла. Старец собрал посылку и отправил ее на указанный адрес — это был монастырь в Золотоноше (Черкасская область). С тех пор между старцем и обителью завязались тесные отношения.

«Когда бываешь у богатых — пей чай, когда приходишь к бедным — сам приноси» — часто говорил старец. Сам он так и поступал. Прихожане в церкви надарят ему разных сладостей, а он ищет, кого бы угостить. Зайдет по дороге из храма в какой-нибудь бедный, почти вросший в землю дом — хозяйка и рада, и смущена: «Дедушка, чем я вас угощать-то буду? У меня к чаю даже сахара нет». — «Да мы и так обойдемся», — улыбается отец Константин, а сам, когда она выйдет, выкладывает на полку сахар, печенье, разные лакомства и зовет ее: «Матушка! Что говоришь, будто у тебя ничего нет? На полке-то сколько всего!». Хозяйка глазам не верит. Отец Константин чаю пригубит, и домой. А сладости? Сладости остаются — хозяйские же.

«Придет время — будешь пить…»

Духовные чада отца Константина в один голос говорят: это был настоящий человек Божий, имевший дар прозорливости и предвидения. Митрофорный протоиерей Евгений Колыванов рассказывал об этом так. Воспитан он был в верующей семье. В 1952 году он закончил в Свердловске юридический институт, и его направили народным судьей в Пермскую область. Сначала все шло гладко. Но вот ему, как молодому перспективному специалисту, пообещали повышение — с обязательным условием, что он вступит в партию. Что делать? Отказаться — значит загубить карьеру. Согласиться — грешно?... Господь все управил: кто-то рассказал матери Евгения о старце Константине, и молодой судья поехал в Свердловск. Старец ему серьезно сказал: «Настало время выбора: либо ты изберешь Бога и, значит, откажешься от партии, либо станешь коммунистом, то есть отступником от Христа». В партию Евгений не вступил.

Однако испытания только начинались. Однажды, благословляя Евгения на прощание, отец Константин сказал: «Тебя ждут скорби. Жизнь может перемениться. Но Бог поможет». Вскоре в семье Колывановых родилась дочь. Крестить ее повезли в дальнюю деревню, чтобы никто не знал. Но вскоре Евгения пригласили в комитет комсомола и спросили, знает ли он, что его мать и жена крестили ребенка в такой-то деревне, и с его ли согласия это сделано. Тот подтвердил: да, знает, да, с его согласия. Члены заседания с изумлением поняли, что молодой советский судья — верующий. Месяца через два приехал главный психиатр области, побеседовал с Евгением на отвлеченные темы и составил заключение: «По медицинским показаниям непригоден к занимаемой должности».

Семья переехала в Свердловск, Евгений устроился на завод и продолжал окормляться со всей семьей у отца Константина. Однажды батюшка спросил его: «Ну что, твои братья по-прежнему пьют? А ты не пей. Но будет время, ты будешь пить, пить — хорошо!.. пить, пить — хорошо!..» Говоря это, он держал руки поднятыми, будто пьет из большого сосуда. Евгений рассказал об этом матери, и та испугалась: «Все понятно, это старец не простой, а прозорливый — ты, видно, тоже запьешь». — «Да нет, непохоже, он про что-то другое говорил…»

Загадочные эти слова разъяснились спустя несколько лет после смерти отца Константина. Правящий епископ предложил Евгению принять сан священника. А через некоторое время отец Евгений, причащаясь из Чаши в алтаре, понял, что старец дал ему тогда прикровенное благословение на священство.

Клюква

Как-то отец Константин послал духовных чад, мужа с женой, на болото за клюквой: «Большую корзину возьмите — наберете много, денег-то у вас нет». Они жили в нужде, и клюква бы пригодилась. Но на этом болоте, знали они, клюкву обирают еще в августе, даже недозревшую. А сейчас октябрь — что там можно найти, кроме пожухлой травы?! Тем не менее, пошли: духовный отец велит — надо слушаться. Корзину взяли на три ведра, хотя совершенно не верили, что найдут хоть ягодку: мол, такое только в сказке может быть. Но и получилось, как в сказке. Пришли, смотрят, а одна большая кочка вся в ягодах, крупных, спелых. Жена решила и отцу Константину принести гостинец. Подходит к калитке, старец открывает и сразу спрашивает: «А что, ягоды-то крупные были?»

Верую

Рассказывала духовная дочь старца, Магдалина Даниловна Качалкова: «Помню, раз я пришла навестить батюшку. Он, как всегда, принял меня очень ласково: словно мать — любимую дочь. А потом сел, наклонил голову и минут пять молчал. Я тоже молчала. Наконец, он поднял голову и говорит: „Вот придет время, ты будешь работать в организации, где много-много народу, и тебя будут спрашивать, веруешь ли ты в Бога. И ты обязательно скажи: „Верую“, если ты скажешь: „Не верую“, то ты пойдешь в ад, в вечный огонь, вечно будешь гореть. Ты меня поняла?“ Я говорю: „Поняла, батюшка“. А он: „Нет, не поняла“. Сжал в кулак правую руку и стал сильно-сильно бить себя по груди, где сердце, и продолжает: „Нет, не поняла, ты эти слова вот сюда положи“. И снова начал говорить: „Ты будешь работать в такой организации, где очень много народу. Тебя будут спрашивать, веруешь ли ты в Бога. И ты обязательно скажи: „Верую“. Если ты скажешь: „Не верую“, то пойдешь в ад, в вечный огонь, вечно будешь гореть. Ты меня поняла?“. Отвечаю: „Поняла, батюшка“. А он снова: „Нет, ты меня не поняла. Ты эти слова вот сюда положи!“. И снова сильно-сильно бил себя по груди. И в третий раз сказал все точно так же. Как Господь Иисус Христос трижды спрашивал Петра: „Любишь ли Меня?“ После этого батюшка стал веселый…

И пришло то время, о котором предсказал батюшка. Это было спустя несколько лет после его кончины, в 1967 году. Я устроилась работать на камвольный комбинат, там насчитывалось тогда несколько тысяч человек. …Как-то секретарю парткома поступила на меня жалоба, что я вожу детей в церковь. И начались мои мытарства. Стали меня вызывать в Красный уголок, а там много начальников соберутся и допрашивают меня. Начальник цеха задает мне вопрос: „В какого Бога вы веруете?“ Я говорю: „В Бога, Который создал все“. Она повторяет: „Который создал все? Ну, вас не переубедишь, но вы хоть детей воспитывайте в духе коммунизма“. Я отвечаю: „Я за детей скорблю больше, чем за себя, чтобы они были с Богом“. Мне говорят: „Мы лишим вас прав материнства“. Я ответила: „Если будет на то воля Божия, вы можете это сделать“. И долго еще таскали меня, долго донимали, и в газете „Камвольщик“ про меня писали, и домой приходили. Однажды, только началась смена, — опять за мной идут, я пришла, а их много собралось, начальников, в Красном уголке. Я им сказала: „Вы, пожалуйста, не тратьте на меня время. Я с вами разговариваю, а там машины стоят, и из-за меня другие рабочие простаивают. Для меня Господь превыше всего и, хоть что говорите, все бесполезно. И прошу меня больше не беспокоить этим вопросом“.

Очень я благодарна отцу Константину, что он меня заранее предупредил о таком испытании: они образованные, вся власть в их руках, я вполне могла бы испугаться. Но он три раза повторил это предупреждение, так что я его не забыла. Это был великий старец. И великое было дело побывать у него».

Дом на три окна

Однажды к отцу Константину приехала старушка за разрешением своей житейской проблемы. Они остались вдвоем с мужем, содержать дом им становилось не под силу, она просила совета, как быть. Старец посоветовал ей продать корову, оставив себе только несколько кур, разобрать дом и хозяйственные постройки, из разобранного выбрать добротный материал и построить хижину на три окошка, в ней жить, а остальное распилить на дрова, которых хватит им до смерти. Старушка передала совет и благословение старца своему мужу. Тот выругался и сказал, что старец уже выживает из ума, лежит на лежанке и выдумывает придумки. Благословение старца не было исполнено. Через некоторое время ночью у них случился пожар, загорелся дом. Огонь увидел человек с соседней улицы, кинулся в избу и вытащил полусонных хозяев на улицу. На стариках уже начинала тлеть одежда. Сбежались люди, разметали дом, затушили огонь. Из обгоревшего дома выбрали подходящий стройматериал, из которого удалось построить хижину на три окна. Все остальное распилили на дрова…

Такси

Вспоминала Анна Петровна Карамышева: «Это было уже после смерти отца Константина. Батюшка мне раньше всегда говорил: „Когда будет тебе плохо, зови меня на помощь. Я тебе помогу“. Была я в Тобольске у мощей святителя Иоанна, и так не хотелось от святыни уходить! Я задержалась и прибежала на автобусную остановку в обрез. Один автобус ушел на перерыв, второй и третий тоже. Я в отчаянии. Вокзал за городом, билет на поезд пропадает, на работе будет прогул. Перебегаю улицу с целью поймать такси и мысленно обращаюсь к батюшке: помоги мне, ведь ты велел к тебе обращаться, когда мне будет плохо. Только я так мысленно воскликнула, как вдруг из-под горы подкатило такси с пассажирами, одно место свободно. Я села, оказалось, что пассажиров еще надо на какую-то улицу завезти, а была весенняя распутица, они меня пугают, что я все же не успею к поезду, но я продолжаю в мыслях просить отца Константина о помощи. Таксист мчал быстро, я на ходу расплатилась, вбежала на платформу, потом в вагон, и тотчас поезд тронулся. Приехав в Свердловск, сразу пошла к батюшке на могилу, плакала и благодарила: „Батюшка, ты так далеко меня услышал“».

«На Пасху ко мне все приедут…»

За несколько лет до кончины старца одна женщина, вернувшись из Верхотурья, передала ему слова отца Игнатия (Кевролетина), с которым его связывали глубокие духовные отношения: «Передайте отцу Константину, что он на Пасху умрет». После этого старец каждый год перед Пасхой готовился к смерти. Наступил 1960 год. Духом он предузнал, что эта Пасха будет для него последней. Великим постом ему передали вопрос одного человека из Талицы, можно ли будет на Пасху к нему приехать? Батюшка ответил: «На Пасху ко мне все приедут». Так и случилось — он скончался 17 апреля, дома на молитве, когда во всех храмах пели пасхальную заутреню.

Телеграммы с горькой вестью пошли во все концы страны: «Умер дедушка». Сотрудники телеграфа дивились: «Что за дедушка в Свердловске?!».

После смерти старца Константина отец Игнатий говорил: «Молитва его сейчас выше, чем когда он был на земле. Приходите и разговаривайте с ним, как с живым, да панихидку по нему послужите». И сам отец Константин не раз повторял: «Приходите ко мне на могилу, все расскажите, я вам оттуда лучше помогу». И сегодня нередко можно увидеть, как на Иоанно-Предтеченском кладбище останавливаются у его могилы люди, прикладываются ко кресту, читают Евангелие. Приходят и духовные чада. «Придешь к нему на могилку, — говорят они, — попросишь: „Батюшка, прости, помоги, помолись“, поплачешь-постоишь, и скорби забываются, заботы облегчаются». Кажется, что после кончины отец Константин стал еще заботливее и нежнее. Воистину, любовь не умирает.

…Упокой, Господи, душу раба Твоего иеросхимонаха Константина и святыми его молитвами помилуй нас грешных!

Если вам известны случаи чудесной помощи по молитвам отца Константина, просим сообщать о них в комиссию по канонизации Екатеринбургской митрополии.

«Благословит – и ты как на крыльях!..» Воспоминания об отце Константине