Просто о духовной жизни. Книга «Я избираю простоту…»

Название этой книги в наш лукавый век звучит даже несколько вызывающе. «Я избираю простоту». Простоту?! Да кто же в наше время мечтает быть простым? Наверное, один из тысячи, если не реже. Какими сегодня хотят быть люди? Образованными — да, ловкими — да, остроумными — да, предприимчивыми — трижды да, но… быть простым? Зачем? Разве это где-то ценится?

Да, ценится — в Царствии Небесном. Именно евангельская простота сердца вводит человека в общение с Богом. Как в лукавстве собраны все возможные пороки, так в евангельской простоте — все добродетели: любовь, всепрощение, незлобие, целомудрие, искренность… Но чем приобретается это богатство? Тем, чтобы изгнать из ума и сердца лукавство, изгнать страсти и насадить добродетели. То есть — очищением сердца.

Новая книга схиархимандрита Авраама именно об этом. Очищение сердца отцы называют наукой из наук и искусством из искусств, и эти слова нередко пугают новоначальных в христианстве: мол, поймем ли мы что-то в этой сложной науке? Книга «Я избираю простоту» как раз для таких, кто хочет, чтобы ему объяснили тайны духовной жизни просто и понятно. Это сборник бесед, которые отец Авраам проводил с прихожанами несколько лет назад. Такие беседы – для тех, кому нужно всё разложить по полочкам: как правильно молиться, как не впасть в прелесть, можно ли мирянину заниматься памятью смертной, кого в наше время можно слушаться, и так далее.

В книге несколько разделов, которые помогут читателю быстрее сориентироваться и найти нужную ему информацию. Впрочем, лучше читать книгу от начала и до конца — тогда человек получит целостную картину духовной жизни и, может быть неожиданно для себя, найдет ответы на многие свои вопросы. А пока мы публикуем лишь краткие отрывки из книги.

Обычно мы хотим узнать волю Божию относительно каких-то мелочей, а о главном и не спрашиваем. Но на самом деле не так важно, будет у тебя квартира в этом районе или в другом, станешь ты работать на заводе или на фабрике, — важно то, как ты будешь жить. Неважно, на поезде или на самолете ты доберешься туда, куда тебе нужно, — важно то, как ты будешь себя вести в дороге: будешь ли, например, раздражаться, нарушать пост и так далее. Неважно, какую дверь ты себе поставишь, желез¬ную или деревянную, будет у тебя замок английский или какой-то другой, — важно то, что за этой дверью будет происходить.

Если я от себя требую только того, чтобы не пьянство-вать и не воровать, и у меня это легко получается, то я и буду считать себя добродетельным человеком. Если же я предъявлю к себе требования евангельские, если буду желать каждый день, каждое мгновение исполнять запо¬веди, сделаю для себя это жизненным принципом, — то увижу, как многократно, бес¬численно за день я нарушаю заповеди в мыслях, чувствах, движениях, во всем. Вот тогда мне и откроется моя греховность.

Мой духовник исцелил меня от одного из проявлений неофитства следующим образом. Я прочитал о канони¬ческих иконах, немного о них узнал, преимущественно внешнее, и везде говорил: «Вот это — каноническое, а это — не каноническое». А он был очень мирный, сдер¬жанный человек, долго терпел всякие мои недостатки и редко меня обличал. Однажды он кормил меня у себя в келии. Открыл рыбные консервы и говорит: «Кушай, они канонические» — хорошие, мол. И мне больше это слово не захотелось употреблять.

Наш ум — это око, которое может взирать либо на Господа — через молитву, либо на тот или иной греховный помысел. Если мы будем тща¬тельно «смотреть» в молитву, тогда все внимание посте¬пенно уйдет в нее, и греховный помысел исчезнет. Кроме того, в этом случае и благодать Божия будет наш ум как бы притягивать к себе и очи¬щать. Если же мы будем одновременно смотреть и на то и на другое, то, поскольку мы более наклонны к злу, все наше внимание постепенно сосредоточится на греховном помысле, и молитва будет произноситься чисто формально, а может, мы и совсем ее оставим. Где нет внимания, там нет и молитвы.

Иногда мы осуждаем целые группы людей, города, народы, хотя никакого непосредственного отношения к ним не имеем и с ними не соприкасаемся. Да и те люди, с которыми мы в течение дня столкнулись всего, может быть, минут на десять: скажем, когда ехали в автобусе и кто-то из них что-то не то нам сказал или нечаянно нас толкнул, — иногда заставляют нас переживать в течение целого дня или даже нескольких дней. Из этого видно, что мы связаны невидимыми духовными нитями со многими тысячами, а иногда и с миллионами людей. Не только пустынники, живущие в отдалении от всякого человека, но и вообще любой человек, как будто бы в суете живу-щий, обязан охранять свою душу от неправильного отно¬шения ко всему человечеству.

Как научиться не осуждать? Надо начинать с нашего ума. Когда мы видим в человеке какой-то очевидный порок, очевидный грех, мы должны усиленно с собой бороться — отвращать умственный взор от его будто бы совершенно очевидного поступка, дела или образа жизни: глазами видеть, а умом не видеть; ушами слышать, а умом не вни¬мать. Это кажется странным, но это можно сделать. Если мы при нашествии помыслов будем молиться, отсекая всякую мысль и рассуждение, то «очевидное» станет для нас вовсе не очевидным, и мы на все будем смотреть добрым, чистым оком.

Отчего у человека возникает вопрос о смысле жизни? От внутренней пустоты, от того, что человек лишился благодати. Этим вопросом может задаваться как чело¬век неверующий, то есть лишенный действия благодати, так и верующий, но по какой-то причине — из-за грехов, из-за суетности — опустошившийся. Тогда в нем воскре¬сает сомнение; словно из небытия возникает то, что будто бы уже окончательно ушло из его души, то, что в минуты блаженства казалось ему забытым. Получается, что человек понимает смысл жизни или перестает его понимать в зависимости от того, присут¬ствует ли благодать в душе человека или по каким-то при¬чинам уходит. Когда благодать действует в душе человека, то ему кажется, что он все понял, все для него становится ясным, четким, опре¬деленным. Но благодать человека оставляет — и у него опять недоумение, все путается, прежние убедительные доводы кажутся теперь какими-то легкомысленными. Человек пытается найти новые аргументы, но он их не найдет, пока в его душе снова не начнет действовать благодать: тогда, может быть, пер¬воначальные доводы вновь покажутся вескими или же в его уме появятся новые рассуждения, новые доказатель¬ства. Не от собственных усилий, подчеркиваю, а от дей¬ствия благодати.

Искать смысл жизни нужно не в книгах, а в самой жизни. Ты можешь прочитать гору книг, но остаться полным невеждой, совершенно безграмотным, ни к чему не способным. Представьте себе человека, который, сидя дома, читает книги о путешествиях. Но сам он не имеет никаких навыков для того, чтобы совершать путешествие: не знает, как ориентироваться на местности, как поставить палатку, как разжечь огонь. Если такой человек и отправится в путь, то в первый же день увидит полную несостоятельность своих мечтаний, которые он лелеял, читая книги в своей уютной комнате. Итак, мы должны, выражаясь просто, смысл жизни не понять, а пережить.

Первозданный человек должен был бесконечно наслаждаться безграничной, всеобъемлющей, глубочайшей благостью Божией. Может быть, кому-то кажется это скучным, однообразным, однако такое впечатление возникает оттого, что человек не понимает, в чем эта благость состоит. Когда человек в чем-то не разбирается, то ему это кажется непонятным и ненужным. Например, людям, у которых музыкальный вкус не развит, музыка кажется бессмысленным набором звуков. Грубую, примитивную музыку они еще воспринимают, а если нужно напрячь слух, то для них это почти невозможно. А люди с развитым музыкальным вкусом различают не только качество произведений, но и более или менее удачное их исполнение, уровень мастерства того или иного музыканта. Человеку, не знающему математики, удивительно, как люди месяцами, годами сидят над решением задач, делают открытия. Ему это кажется нелепым и ненужным. Но люди, разбирающиеся в математике, не только видят в ней пользу, но и занимаются этой наукой с наслаждением. Тем более это утверждение верно в отношении богопознания: впечатление однообразия бывает у того, кто далек от Бога и не понимает, что переживания от общения с Ним столь многообразны, утешительны для человека, что могут заменить для него все. Эти переживания не только по своей силе, но и, подчеркиваю, по разнообразию намного превосходят все земное и оказываются могущественнее, чем любые земные впечатления. Читая описания благодатных состояний, в которых пребывали подвижники в земной жизни, еще только предвкушая блаженство Царства Небесного, мы видим, что ощущения их были весьма и весьма разнообразны. Эти подвижники не могли насытиться общением с Богом, оно влекло их все больше и больше. Возвращаясь к обычной земной жизни с ее как будто интересным многообразием, они часто испытывали глубочайшую тоску. Нам, ничего подобного не испытавшим, все духовное кажется скучным, однообразным, мы с трудом понуждаем себя к молитве. Наши ощущения чрезвычайно примитивны. Мы как подслеповатые: ничего разглядеть не можем и нам все кажется сливающимся в некую серую массу. Так евангельский слепец, когда Господь его исцелял, сначала видел людей смутно, словно деревья. Не различал ни черт лица, ни чего-либо другого, видел только фигуры, похожие на стволы деревьев. Вот так и мы смотрим на духовные предметы. Только потом, когда Господь вновь прикоснется к нам, — если это, конечно, произойдет, — мы начнем видеть все ясно.

В этом и состоит смысл жизни — мы должны прийти к единению с Богом. Остальное второстепенно. Допустим, кто-то видит смысл своей жизни в том, чтобы самому построить храм, кто-то — в том, чтобы изучать богословские науки и преподавать их другим, кто-то — в том, чтобы писать иконы, кто-то — в отшельничестве, кто-то — в подаянии милостыни. Но все это лишь средство прийти к богообщению, для которого человек и создан. В этом наше предназначение. До тех пор пока мы этого единения не найдем, мы не успокоимся, никто не сможет нам ничего объяснить, как бы мудро он ни рассуждал. Только в единении с Богом как образованный, утонченно мыслящий человек, так и самый простой, может быть малограмотный, одинаково найдут покой для ума и души.