Церковь всех обнимает своей молитвой. Седьмая беседа владыки Афанасия Лимассольского о Божественной Литургии

С помощью Божией мы продолжаем разбирать текст Божественной Литургии. В прошлый раз мы рассматривали прошение мирной ектении: «О благорастворении воздухов, о изобилии плодов земных и временех мирных...». Сегодня мы постараемся рассмотреть следующее прошение, с которым диакон обращается к Богу от лица всего народа и которое звучит так: «О плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их, Господу помолимся». Иными словами, давайте будем молить Господа обо всех, кто путешествует по морю или по суше, кто болен, кто утомляется в трудах, кто попал в плен, — будем просить Бога о спасении этих людей.

Как вы видите, Церковь не витает где-то в облаках, не молится о чем-то абстрактном — нет, за Божественной Литургией она молится о конкретных человеческих нуждах. Не будет преувеличением сказать, что Церковь просит Бога обо всех нуждах человека. Несмотря на то, что Господь видит и знает, в чем заключается наша подлинная нужда, тем не менее, Церковь не пренебрегает молиться обо всем этом, прибегая к особым прошениям и молитвам.

Один человек спросил меня, правильно ли мы поступаем, когда молимся о болящих: «Если Бог захочет кого-то исцелить, то Он исцелит его, так зачем же нам молиться об этом? Не будет ли такая молитва свидетельствовать о нашем неверии Богу?» Я ответил ему: «Нет, не будет. Ведь у самой Церкви имеются специальные молитвы о болящих. Церковь не оставляет недугующих братьев без помощи, но молится о них. У Церкви есть таинство Елеопомазания, благодаря которому больные получают помощь как в телесных, так и в душевных недугах».

За Божественной Литургией мы слышим, как Церковь несколько раз обращается к Богу с молитвой о недугующих. И не только о них, но и о плавающих, путешествующих, о вдовах и сиротах, о всех тех, кто испытывает ту или иную нужду. Мы молим Бога помочь каждому человеку в его нужде. А нужды человеческие, заметим, бывают самого разного характера: от душевных и интеллектуальных до телесных и материальных. Кто-то может нуждаться просто в куске хлеба. Конечно, не одним хлебом живет человек (Втор. 8, 3), тем не менее, он нуждается и в нем тоже. Ты не можешь сказать голодному: «Ступай, Бог тебя пропитает. Чем просить хлеба, лучше почитай Священное Писание, напитай им свою душу». Человек будет читать Писание день, два, три, но его потребность в телесной пище все же не исчезнет. Вы помните, в Священном Писании повествуется о том, как Господь, выведя евреев из Египта, заботился о них и снабжал их пищей. Он не ограничивал их одной духовной пищей — Своим присутствием в их стане, но питал израильтян и телесной пищей.

Вот так Церковь милосердно обнимает человека, заботясь о всех его нуждах и трудностях. Рассматриваемое нами прошение перечисляет все потребности человека, которые, конечно, существовали в то время, когда составлялся текст Литургии. В эти потребности мы сейчас включаем и те нужды, что возникают у наших современников.

Например, ектения упоминает «плавающих». В древности плавали только по морю, плавающих по воздуху тогда просто не существовало. Некоторые священники и диаконы сейчас после слова «плавающих» добавляют фразу «и по воздуху шествующих». Не знаю, насколько красиво это звучит. Я бы не делал никаких добавок, ведь плавать можно и по воздуху, недаром самолет называется иначе воздушным судном. По моему мнению, современные нужды человека прекрасно отражены в тексте разбираемых нами прошений.

Некоторые наши современники испытывают своего рода аллергию на прошение «о благочестивейших и богохранимых царех» и протестуют: не нужно молиться о царях, следует изменить эту фразу, убрать слово «благочестивейших» и тому подобное. Я, опять же, не испытываю никакого комплекса перед прошением о царях. «Царь» здесь не означает какого-то конкретного представителя правящей династии, поскольку монархия у нас давно упразднена. Прошение о царях нужно воспринимать в более широком смысле: как молитву о властях, о всех тех, кто стоит у кормила государственной власти. Церковь всегда молилась о таких людях, даже когда правителями государства были язычники. Апостол Павел, как видно из его посланий, учил христиан совершать молитвы за царей (См.: 1 Тим. 2, 1–3). Но вспомните, кто тогда в Римской империи был царем? Язычник Нерон, гонитель христиан. Тем не менее Церковь молилась о нем и о других, подобных ему, императорах, поскольку они управляли государством, несли ответственность за жизнь своих подданных, от них зависело процветание страны.

«О плавающих, путешествующих...». Итак, прошение упоминает о плавающих по морю и находящихся в пути. Наши далекие предки совершали путешествия чаще всего пешком. Сейчас мы ходим пешком разве что вдоль побережья, для того чтобы сбросить лишний вес. А в древности люди путешествовали пешком или, если была такая возможность, верхом — иного способа передвижения просто не существовало. Путешественники подобного рода, естественно, нуждались в молитвах Церкви, ведь на пути они и уставали, и подвергались опасностям, и преодолевали множество трудностей. Зная это, Церковь молилась о них, прося Бога быть для них всегдашним покровом и защитой.

Но и сегодня разве путешественники не подвергаются опасности? Сколько каждый день на дорогах происходит аварий и несчастных случаев? Преподобный Паисий Святогорец говорил: «Если раньше Бог оберегал мир одной рукой, то сегодня Он оберегает мир двумя руками». Вы и сами свидетели происходящего. Садишься в машину и не знаешь, доедешь ты живым и невредимым до места назначения или нет. Каждый день на дорогах погибают или получают серьезные травмы большое число людей.

Итак, Церковь обнимает своей молитвой всех, кто отправляется в путь. И не только их. Плавающим и путешествующим можно назвать любого из нас. Все мы находимся в пути, поскольку наша жизнь есть ни что иное как путь. В этом мире мы путешественники. Об этом говорил еще святитель Иоанн Златоуст: «Ты не гражданин, а путник...». Ты путешественник, который постоянно находится в пути. А на жизненном пути ты сталкиваешься со множеством событий и обстоятельств: счастьем и несчастьем, успехами и неудачами, опасностями и тысячью других вещей. В этом мире ты путешественник. Ты же и плавающий, потому что плывешь по волнам житейского моря. Святые отцы часто уподобляют нашу жизнь морю. А на море бывает и полный штиль, бывает и страшный шторм. Поэтому все мы нуждаемся в тихой гавани, в отдыхе и покое, нуждаемся в маяке, в указателях, направляющих нас на верный путь.

С возрастом человек все лучше и лучше понимает, что жизнь есть путь и что мы нуждаемся в присутствии Божием, поскольку не знаем, с чем нам придется столкнуться на своем пути. И пусть никто не надеется, что он проведет жизнь в полной тишине и спокойствии. Каким бы внимательным и предусмотрительным человек ни был, сколько бы он не создавал себе условий для прекрасной и безмятежной жизни, тем не менее, искушений и скорбей ему не избежать.

Многие из вас знают современного святого старца Германа из обители Ставровуни. Как-то раз монахи одного монастыря написали ему в письме: «...Геронда, мы наконец закончили строительство нашего монастыря и обезопасили его колючей проволокой: протянули проволоку по всему периметру, чтобы нас никто не беспокоил». И старец ответил им: «Я порадовался тому, что вы закончили строительство вашей обители. Порадовался и тому, что вы ее обезопасили проволокой. Но хочу спросить вас вот о чем: колючая проволока, которую вы протянули вокруг монастыря, сможет отогнать от обители и искусителя?»

Некоторые обстоятельства в своей жизни человек может предотвратить, от чего-то он может себя предостеречь и обезопасить. Тем не менее, как бы человек ни старался полностью обезопасить себя от неприятностей, в жизни ему несомненно придется столкнуться с тем, чего он для себя никогда бы не пожелал. Таков путь нашей жизни. И вот в эти трудные минуты человек нуждается в помощи Божией. Без нее человеку не справиться с трудностями, они его раздавливают.

Сейчас все мы переживаем трудный период, связанный со взрывом военно-морской базы в Мари, который произошел в июле этого года. Мне довелось встречаться и общаться с людьми, чьи родственники погибли или пострадали от взрыва. Несколькими годами раньше я подобным же образом общался с людьми, чьи родственники погибли в результате крушения самолета. Мы навещали тогда по 4–5 семей в день, совершали панихиды. И я был свидетелем того, какое большое значение имеет для человека вера. Я видел, как в эти трудные часы обнаруживает себя вера, сокровенная в человеческом сердце, как она поддерживает человека, становясь для него опорой. Если бы вера не поддерживала человека, он не смог бы вынести постигшей его скорби. Скорбь сокрушила бы его, ибо внезапная гибель самых близких и дорогих людей наносит душе глубочайшую рану.

Я не знаю, как бывает с другими народами, но на примере нашего кипрского народа вижу, что православная идентичность помогает человеку, даже если он не особо воцерковлен или является чисто формальным членом Церкви. В критические, тяжелые моменты жизни в уме и сердце человека всплывает все, что он слышал и знает о Боге, что он пережил ранее на собственном духовном опыте — и это становится для него поддержкой и опорой, помогает ему пережить шок, который он испытывает в эти трагические часы. Его можно уподобить тому, кто упал в океан, но ухватился за какую-то доску и благодаря ей смог удержаться на плаву, не пойти ко дну.

Признаюсь, я всегда недоумевал, и мне было крайне интересно узнать, что говорят людям в подобные критические минуты психологи. Сразу замечу, что я с уважением отношусь к психологам, их труду и многим советую обращаться к психологу, а еще чаще — к психиатру. Что касается психиатров, то я бы изменил наименование этих врачей, поскольку душу человека они всё-таки не исцеляют (существительное «психиатр» образовано от греческих слов ψυχή (душа) и ιατρός (врач)). Прописываемыми лекарствами они лечат что-то другое — мозг, например, — но не душу. Кроме того, если бы эти врачи назывались как-то иначе, люди обращались бы к ним с большей легкостью. Некоторые, когда я советую им обратиться к психиатру, тотчас же отказываются наотрез. Люди соглашаются сходить к психологу, неврологу, но к психиатру — нет. В отношении психиатров у них существует некое предубеждение. Может быть, это связано как раз с тем, что психиатры в действительности не лечат души. Тем не менее, помощь есть и от них. Однако в трагические минуты жизни, когда человека постигает внезапная скорбь, что могут сделать лекарства? Разве что немного ослабить внутреннее напряжение человека.

Так вот, я спросил одну мать, женщину пожилого возраста, чьи дети погибли в упомянутой авиакатастрофе:

— Что вам сказали психологи, обратиться к которым предлагали родственникам погибших по радио?

— Я только один раз сходила к психологу... — ответила она неопределенно.

Я объяснил ей, что не хочу принижать роль психологов, но меня интересует, что может сказать психолог человеку, которого постигла тяжелая скорбь, как он может помочь ему справиться с несчастьем, что он может ответить ему на вопросы о том, почему смерть коснулась его семьи.

— Я пришла туда, — начала она свой рассказ, — и поняла, что и сами психологи, бедные, находятся в большом затруднении.

В самом деле, что можно сказать матери, у которой погибли все дети? Будь я психологом, я не знал бы, что ответить родственникам погибших. Ведь они столкнулись не с каким-то незначительным происшествием, например, кражей сумки, но с событием смерти. Причем смерти самого любимого человека, своего ребенка. Свою собственную смерть мы можем худо-бедно встретить с пониманием. Но столкнуться со смертью своего ребенка... Как правильно к ней отнестись? Какой ответ можно дать человеку, который спрашивает тебя: «Почему погиб мой ребенок?» Думаю, ответить на подобный вопрос трудно и самим психологам.

Однако благодать Божия может подать человеку силы. Бог всегда рядом с теми, кто переживает трагические события в своей жизни. Бог утешает, укрепляет человека, дает ему поддержку. Не в том смысле, что забирает у него чашу страданий — эту чашу человеку предстоит выпить до дна — но в том, что дает ему среди скорби ощутить в своей душе и некоторое утешение, дает человеку ответы на его вопросы, указывает ему выход из тупика.

Приходит смерть и уносит близких тебе людей. А Христос и Евангелие дают тебе выход из мрака смерти. Каким образом? Благодаря вере в бессмертие человеческой души, в Царствие Божие, в воскресение мертвых, а прежде всего — в воскресение Христово. Благодаря убеждению, что умерло только тело, тогда как душа нашего ребенка, нашего родственника не умерла, но пребывает близ Бога, молится о нас, как и мы молимся о ней.

На своем жизненном пути все мы нуждаемся в молитвах наших братьев. И сами мы должны молиться о ближних, хотя бы наша молитва состояла всего из двух слов. Как говорил преподобный Паисий Святогорец, одно молитвенное воздыхание к Богу о том, чтобы Он укрепил души наших братьев, которые терпят скорби, помогает им. И действительно, нередко те, о ком мы молились, впоследствии признавались, что в трагические часы они ощущали над собой покров Божий, словно некий зонт, который защищал и оберегал их от разразившейся над ними бури скорбей и несчастий.

Итак, мы — те самые «плавающие и путешествующие», о которых молится Церковь. Плавающие в пучине жития, среди бурь, ураганов и штормов. Наша задача — научиться встречать все постигающие нас трудности. Как гласит одна святогорская пословица: «Чем проклинать море, научись лучше править кораблем». На море всегда бывают бури и штормы, от них никуда не денешься.

На своем жизненном пути человеку приходится претерпевать утомление и усталость. Все мы — труждающиеся и обремененные (Мф. 11, 28). С возрастом всё больше и больше вещей и обстоятельств становятся для нас обременительными. Иногда до такой степени, что мы устаем от самого малого и незначительного.

После «плавающих и путешествующих» в прошении упоминаются «недугующие», то есть болящие. Вот еще одна категория, причем категория очень-очень большая, наших братьев-христиан, о которых мы молимся за Литургией. Кроме собственно больных в нее можно включить и тех, кто их лечат и каким-либо образом служат им. Медицинские работники исполняют великое дело социального, филантропического служения, которое невозможно по-настоящему исполнить, если у тебя нет любви к человеку, а точнее — к больному человеку.

Многие из нас неспособны утешить и поддержать больного — и не потому что у нас нет медицинских знаний и навыков, но потому что нам не хватает душевной крепости. Некоторые при одном виде крови падают в обморок. Другие не могут заставить себя прикоснуться к больному, боятся на него даже взглянуть. Третьи, когда им хотят всего лишь смерить давление, так пугаются, что давление у них резко подскакивает. Где таким людям иметь дело с чужой кровью, ранами или просто нечистотой?

В одном из тропарей Параклиса Божией Матери есть такие слова: «Немощствует тело, немощствует и душа моя». Что это значит? То, что во время болезни человек может потерять терпение, стать несколько привередливым или капризным. Например, он отказывается от еды, потому что из-за болезни она ему неприятна, часто жалуется на то или иное неудобство, отчего окружающим бывает тяжело ему угодить. Больному необходимо сохранять терпение и спокойствие духа, иметь душевные силы. Вот почему так важно, чтобы мы молились за наших болящих братьев.

Вы помните, что Христос сказал в Евангелии: «Я был болен, и вы посетили Меня» (Мф. 25, 36). Сделаю оговорку: посетить больного не значит прийти и целый час сидеть с ним, болтая о том о сем. В древности посещение больных имело большое значение, поскольку подразумевало, что посещавший больного ухаживал за ним, служил ему. А мы сегодня, навещая больных, как правило, только беспокоим их зря. Больной превращается для нас в некую «достопримечательность». Помощь и уход больной получает от врачей и медсестер, а вовсе не от нас, которые в большинстве своем и не способны на подобного рода служение.

Мы не должны забывать, что больной человек нуждается в тишине и покое. Приди к нему, посиди с ним несколько минут и уходи. Не сиди с ним часами, читая газету. Как больному отдохнуть, если ты сидишь с ним несколько часов кряду? Как ему привести себя в порядок? Как сходить в туалет? Как улечься поудобнее? В твоем присутствии он стесняется, затрудняется сделать это. Поэтому давайте вести себя с больными крайне деликатно и рассудительно: навещая больного (если действительно есть нужда его навестить), не станем у него задерживаться. Сидя у постели больного, не будем сильно разговорчивыми, не станем, например, описывать, как мы провели сегодняшний день: как утром встали, куда ходили с мужем днем, что сказали сыну и так далее... Представьте, каково больному человеку выслушивать все это.

И в гораздо большей степени будем немногословны в доме, где произошло какое-то горе или беда. Например, не пустимся рассказывать о том, как мы готовим свою дочь к поездке в Англию на учебу, в доме, где родители потеряли ребенка. Ведь как часто мы впадаем в бессмысленное празднословие, которому нет конца и края! Повторю, необходимо большое рассуждение.

Итак, будем молиться за больных, будем навещать их — но не с тем чтобы просто провести время, а с тем чтобы оказать им с любовью какую-то услугу, помощь.

Нам необходимо быть сострадательными к каждому больному человеку. Болезни бывают не только телесные, с которыми медицина худо-бедно научилась справляться с помощью лекарств и врачей, но и душевные. Под душевными болезнями я подразумеваю не психические расстройства, но именно болезни души, проистекающие от наших страстей, грехов, немощей и пороков. И с этой точки зрения все мы больны, а потому нуждаемся в молитве Церкви, нуждаемся в том, чтобы благодать Божия исцелила нас, чтобы мы обрели духовное здравие и стали такими, какими нас создал Бог, какими мы вышли из Его рук.

Так что, повторю, молитва о недугующих имеет большое значение — и не только для больных, но и для нас самих. Молясь за больного, ты учишься разделять боль и страдание не только этого человека, но и всех людей, всего мира. И таким образом ты освобождаешься от замкнутости на самом себе, от своего эгоизма, становишься открытым для других людей и обнимаешь своей молитвой весь мир. Ты становишься всемирным человеком.

Если бы в этот час твоему взору предстало все то бесчисленное множество больниц, какие есть в мире, ты увидел бы, что в этих больницах находятся сотни тысяч, миллионы больных, а другие сотни тысяч, миллионы людей служат им. Все они — и больные, и медперсонал — нуждаются в нашей молитве, любви и поддержке, а также в присутствии и помощи Божией благодати.

После «недугующих» в разбираемом нами прошении упоминаются «страждущие». Это причастие образовано от древнегреческого глагола, который означает «трудиться до усталости». То есть мы молимся о тех, кто каждый день усердно трудится, старается изо всех сил, проливает пот, утомляется и устает — устает телесно, душевно или психически.

Все люди трудятся, нет человека, который бы не трудился в той или иной степени. Люди устают не только телесно, но и душевно. Современный человек обременен множеством забот, хлопот, попечений, на него давят время, обстоятельства, положение дел. С течением времени это давление все более и более усиливается, так что человек душевно устает в большей степени, чем раньше. Современный человек страдает переутомлением.

Гораздо труднее отдохнуть тому, кто утомлен психически, чем тому, кто утомлен телесно. Уставший физически намного быстрее восстанавливает свои телесные силы. Как говорит пословица, «устал молодой — дай ему поесть, устал старик — уложи его спать». Молодой быстро восстанавливает свои силы, если хорошенько поест. Пожилой человек обретает силы после того, как хорошенько выспится. Но утомленному психически восстановить свои душевные силы очень трудно. Для этого ему необходимо терпение, подвиг и время. Ему нужны для этого особые условия, нужна большая благодать Божия. Я полагаю, что только благодать Божия способна по-настоящему успокоить душу человека и подать ей отдохновение. Все прочее не приносит душе отдохновения. Только когда божественная благодать посетит человека и подаст ему отдохновение, тогда и все прочее способно принести покой его душе. Например, созерцание прекрасной природы, общение с любимыми друзьями или просто с человеком, обладающим приятным, легким и добрым характером, могут подать отдых душе, при условии, что ее осеняет благодать. В противном случае все эти вещи приносят мало пользы, а если и помогают, то лишь до определенной степени. Как часто случается, что люди едут отдохнуть куда-нибудь на природу и устают еще больше. Совершают развлекательные путешествия, с тем чтобы отдохнуть, — и в телесном плане в самом деле могут получить отдых и недурно провести время, — но душа остается уставшей. Почему это происходит? Потому, что человеческая душа нуждается в иных вещах.

Поделюсь, что случилось со мной, когда я недавно был в Греции, в Конице, куда ездил на конференцию, посвященную преподобному Паисию Святогорцу. Я посетил монастырь Стомион, где какое-то время подвизался преподобный Паисий. И сейчас до этого монастыря невозможно добраться на машине, приходится полтора часа идти пешком по ущелью с высокими скалами и утесами. Я всегда тяжело переношу поездки и потому, когда я добрался до монастыря, был крайне уставший. Но оказавшись на Божественной Литургии, я почувствовал удивительное отдохновение. И, надо заметить, Литургия оказала свое благотворное влияние не на одного меня. Рядом со мной стоял человек, мне незнакомый, который непрестанно плакал. Слезы так и лились из его глаз. Он склонил голову, не желая, чтобы кто-либо замечал его слезы. Когда закончилась служба, он подошел ко мне, взял мою руку и сказал:

— Отче, где мы были сегодня: на небе или на земле?!

Я ответил:

— Я, во всяком случае, был здесь. А где был ты, не знаю.

Вот так человек отдыхает душой. Приезжаешь, например, в какой-нибудь монастырь и отдыхаешь там душой, потому что там совсем иная духовная атмосфера: исихия, молитва, богослужения, чтения на службе и трапезе. Тогда как мирские вещи, окружающие нас в нашей повседневной жизни, утомляют нашу душу.

В нынешнее время душевный отдых практически исчез из жизни человека, поскольку мы непрестанно подвергаемся «бомбардировке» информацией и зрительными образами. Мы беспрестанно слушаем, слушаем, слушаем — одно, другое, третье... Непрестанно смотрим — одно, другое, третье... Без умолку говорим. Пребываем в постоянном движении. Раньше люди жили иначе. Образ и ритм их жизни были совсем иными. Поэтому, думаю, они и не утомлялись душевно и умственно в такой мере, как утомляются современные люди.
После «страждущих» в прошении ектении упоминаются «плененные». Под ними подразумеваются как военнопленные, так и находящиеся в рабстве у других людей. Рабство в особенности процветало в древности, но и в нынешнее время не перестает быть довольно частым явлением. Однако самой многочисленной категорией плененных, к которой принадлежим все мы, являются пребывающие в рабстве у страстей. Диктатура страстей — самая жестокая диктатура. Наши страсти, грехи и пороки — самые беспощадные властители. Если люди, у которых мы пребываем в плену или рабстве, могут иногда дать нам передышку, то, к несчастью, дьявол, грех и страсти безжалостны. У них нет к нам ни малейшего сострадания. Когда страсти восстают в душе и человек предает себя им, тогда искуситель влечет человека к душевной погибели, чему тот не в силах противостать. Как часто мы оказываемся в подобном плену у множества своих страстей! Будем знать: только молитва и божественная благодать могут нас освободить из этого плена.

«...И о спасении их». Конечно же, мы молимся о спасении всех этих категорий людей, перечисленных в прошении ектении, но главным образом — о спасении плененных. Мы молим Бога освободить нас от страстей и грехов — наихудшего рабства, наитяжелейшего плена, в котором оказывается заключена душа человека.

Шестая беседа владыки Афанасия о литургии

Пятая беседа владыки Афанасия о литургии

Четвертая беседа владыки Афанасия о литургии

Третья беседа владыки Афанасия о литургии

Вторая беседа владыки Афанасия о литургии

Первая беседа владыки Афанасия о литургии