Проповеди на Великий канон Андрея Критского

Из проповедей, сказанных в разные годы.

Схиархимандрит Авраам (Рейдман)

Великий канон преподобного Андрея Критского является необыкновенной, возвышенной, богомудрой проповедью покаяния и образцом высочайшего богомыслия. Преподобный Андрей на многочисленных примерах из Ветхого и Нового Заветов показывает нам, как, размышляя над Священным Писанием, мы находим бесконечное число образцов покаяния и возвышенных уроков деятельной и созерцательной жизни. Но ради нашей немощи, ради того даже, что мы не совсем правильно понимаем церковно-славянский язык, мы остановим свое внимание только на некоторых тропарях из канона преподобного Андрея Критского и попытаемся объяснить их душеполезный смысл.

Вся проповедь

Итак, этот человек судил себя строго — не только за деяния, которые он поставил на последнем месте. Перед этим преподобный Андрей говорит, что согрешил умом, словом, произволением, предложением и мыслью, то есть оценивает с нравственной точки зрения все свои многообразные душевные переживания. Он не боится этого суда над собой и совершает его не только перед своей совестью, но и перед Господом, Которому открыто об этом говорит. Он знает, что если признается в своих грехах Господу, то может ожидать от Него прощения и милости. Если же попытается оправдаться перед Ним, то как раз и будет осужден: и в этой жизни лишится благодати, и в будущей потеряет надежду на спасение.

Вся проповедь

Мы подражаем преступлению Адама, хотя, может быть, даже не знаем о самом существовании Адама. Мы можем осуждать нашего прародителя, говоря, что если бы он не согрешил, то мы бы сейчас блаженствовали. Но в действительности многими грехами, гораздо более тяжкими, грубыми и лукавыми, чем грех Адама, мы показываем, что ревнуем его преступлению. Мы фактически его повторяем. Представим себя на месте Адама и Евы. Каждый из нас сделает печальный и страшный вывод: мы бы тоже обязательно согрешили. Поэтому мы не имеем права осуждать своего прародителя и оправдывать себя.

Вся проповедь

Мы сами сознательно собственной своей жизнью повторили грех Адама, и грех этот обнажил нас, лишил «первыя боготканныя одежды», то есть той благодати Божией, которая даруется всем в Таинствах Крещения, Миропомазания, Исповеди и Причащения Святых Христовых Таин. Впадая в такое состояние, то есть лишаясь благодатной одежды, мы можем сказать тропарем, который в каноне Андрея Критского помещен вслед за только что нами рассмотренным: «Обложен есмь одеянием студа, якоже листвием смоковным, во обличение моих самовластных страстей». Когда Адам пал, он сделал себе опоясание из смоковничных листьев и тем самым показал, что в нем появился стыд, ибо он согрешил и лишился благодати. Стыд — это доказательство того, что был совершен первородный грех и что теперь он живет во всех нас.

Вся проповедь

Мы должны отречься от веры в свой разум и воспринять эту Божественную истину, нашу правую веру, как она есть, как она была открыта Самим Сыном Божиим, Господом Иисусом Христом. Восприняв ее, мы должны следовать ей, не уклоняясь, хотя бы нам и было что-либо непонятно. Нам нужно смириться, и тогда мы можем надеяться на милость Божию — если, пребывая в правой вере и покаянии, мы до конца сохраним их, если будем беречь правую веру, которая единственно дает нам возможность в покаянии совершить свой земной путь, очиститься от грехов и надеяться, что Пресвятая Троица по молитвам Пресвятой Девы Богородицы нас спасет, очистит от грехов и помилует в этой жизни и будущей.

Вся проповедь

Нам кажется, что Богу все легко. Но о чем говорит Евангельское повествование? Когда приступил диавол и сказал: «Скажи, чтобы эти камни стали хлебами», Спаситель отвечал ему: «Не хлебом единым будет жить человек, но всяким глаголом (т. е. словом. — Игум. А.), исходящим из уст Божиих» (см. Мф. 4, 3–4; Лк. 4, 3–4). Происходила борьба: Христос искушался, но не искусился. Диавол искушал, но не смог стать победителем в этой необыкновенной, непостижимой борьбе.

Вся проповедь

Если ветхозаветный праведник, живший до пришествия в мир Христа Спасителя, из послушания воле Божией, которая была явлена через его праведного отца, готов был лишиться и жизни, то к гораздо большему надлежало бы быть готовыми нам — людям новозаветного времени, когда жертва Христова уже принесена. Но, увы, этого нет. Поэтому вместе с преподобным Андреем Критским будем осуждать себя, смиримся, понудим себя хоть к чему-то, и тогда, может быть, милость Божия произведет в нашей душе чудесное изменение.

Вся проповедь

В другом тропаре преподобный Андрей напоминает нам о чуде, случившемся во время перехода еврейского народа через пустыню в Землю обетованную. Священники с ковчегом Завета подошли к реке Иордан, ее течение неожиданно остановилось, вода встала стеной, и евреи посуху перешли реку и вошли в Землю обетованную. Преподобный Андрей, напоминая нам об этом событии, находит и для нас возможность ему подражать. Вот что он говорит: «Преиди времене текущее естество, яко прежде ковчег, и земли оныя буди во одержании обетования, душе: Бог повелевает» — то есть сравнивает реку Иордан с текущим естеством времени.

Вся проповедь

К Великому канону Андрея Критского нельзя добавить ни одной мысли, которая могла бы его обогатить. Благодаря просвещенному Божественной благодатью уму, а также необыкновенным, гениальным способностям преподобный Андрей в немногих словах выразил возвышенные и прекрасные истины. Едва ли мы, обыкновенные люди, можем чем-то дополнить это великое духовное произведение. Мы остановимся на одном тропаре канона и постараемся получить назидание, хотя и не столь возвышенное и утонченное, как от всего канона, но более простое и понятное для нашего немощного ума.

Вся проповедь

«Не буди столп сланый, душе, возвратившися вспять» — то есть озираясь и разглядывая то, от чего ты отреклась. Когда мы оглядываемся и сожалеем об оставленном, тогда наша душа заражается каменносердечием и мы становимся безразличными и бесчувственными ко всему духовному. Из Содома мы как будто бы вышли, но ничего не можем приобрести, наша душа стала неподвижной и неспособной воспринимать что-либо духовное. Она остается в таком положении, оставив Содом, но не дойдя до Сигора, того места, где спасся Лот. Значит, она ничего не получила от своего бегства.

Вся проповедь

Господь не наказывает нас, но дает нам то, что единственно может спасти нас и помочь при столь низком падении. Тогда мы приносим Богу приятную жертву — жертву смирения, «дух сокрушен», как говорит пророк Давид (Пс. 50, 19). Вот что, оказывается, каждый из нас должен иметь прежде всего, хотя это не значит, конечно, что мы должны грешить произвольно. Апостол Павел осуждает людей, говорящих, что если не делать зла, то не будет и добра, если не будем грешить — не будет и покаяния (см. Рим. 6, 1; 15). Это дерзость и цинизм. Если мы увидим себя такими, какие мы есть, то нам будет достаточно и прожитой нами жизни, чтобы сокрушаться и плакать о ней и о своем противоестественном, страшном внутреннем мире, в котором нам так тяжело пребывать, что порой мы даже пытаемся заняться чем-то посторонним, чтобы никогда не оставаться наедине с самим собой.

Вся проповедь

«И вижду Тя умно, Света Превечна». Бог назван Светом Превечным, конечно, не в том смысле, что свет — это нечто особенно прекрасное. Тот вещественный свет, который доступен нашему зрению, который мы знаем по своему опыту, хотя и прекрасен (и все в нем становится прекрасным, а без него — погружается во тьму), является лишь образом света духовного, как и вообще все сотворенное является образом благости Божией, Божественных премудрости и совершенства. Слово «свет» здесь говорит о некой невещественной славе Божества, непрестанно и вечно истекающей из Его сущности. Когда мы созерцаем Бога как свет, мы видим Его таким, как Он есть, — конечно, насколько это доступно для нашего ограниченного человеческого существа, для сотворенного существа вообще.

Вся проповедь